— Брат?
Эд, Зейн и Феликс тревожно спрашивают, стоя у меня за спиной.
— Ты в порядке? — интересуется Зейн.
— Да, мне нужно это сделать. Никто не будет причинять ей вреда, Зейн. Мы обещали ей, когда она была ребенком, — он кивает головой, пробираясь к бездушно лежащему на полу телу.
— Знаю, брат, я с тобой, — он смотрит на Феликса и Эда. — Найдите что-нибудь, во что можно завернуть этот кусок дерьма.
Парни начинают убирать кровавый беспорядок на земле, пока мы ждем.
— Тебе лучше надеяться, что он вернется, или то небольшое представление с твоим другом, которое ты только что видел, даже не приблизится к тому, что я сделаю с тобой. Ты будешь умолять меня избавить тебя от страданий.
Он сглатывает, пока я заклеиваю скотчем его рот, делая, чтобы он не смог сказать ни слова. Я откидываюсь в кресле и чувствую, как мой телефон вибрирует в кармане. Увидев, что это сообщение от Вики, я открываю его.
ВИКИ: Я сделала что-то не так?
Я: Забудь об этом и поспи немного.
ВИКИ: Сейчас семь вечера... никто не ложится спать в семь вечера.
Я: Старушки так поступают. Спи.
ВИКИ: Я думала, что ты можешь быть другим, я ошиблась.
Я не отвечаю ей на это, у меня есть проблемы посерьезнее, чем ее дерьмо. Услышав, как подъезжает машина и закрывается дверца, я сую телефон обратно в карман.
Я прячусь за одной из стен. Зейн, Эд и Феликс со мной. Дверь распахивается, и когда я вижу, что он вошел в дом, я выхожу из-за угла и тяну его на кухню, прикрывая ему рот в процессе. Я пихаю его в стену, и жду, пока он не встает, пытаясь отбиться от меня. Эти идиоты, очевидно, ничего не знают о клубе «Грешные Души». Мы сражаемся с тех пор, как начали ходить. В любом случае, мы втроем – я, Эд и Зейн.
Я ударяю его в челюсть, из-за чего он падает на землю, и прижимаю его к земле.
— Если ты будешь кричать, как маленькая сучка, каким ты я знаю, являешься, я разобью твое лицо так сильно об этот пол, что твои чертовы зубы будут найдены в Китае. Ты все понял?
Я чувствую, как он кивает головой. Зейн и Эд поднимают его и сажают рядом к его другу-наркоману. Я тащу стул к ним и наклоняюсь.
— Кем ты, черт возьми, себя возомнил, сынок?
Он смеется, затем плюет на землю. Я понимаю, что мне нужно быть немного более убедительным, поэтому я вытаскиваю свой нож и вонзаю его ему в ногу.
— Ты ударил мою сестру, а потом обстрелял мой клуб? — мы с Зейном смотрим друг на друга и смеемся. — Твои последние слова?
Он снова смеется.
— Да, твоей сестре нравится в задницу.
