Друзья говорили мне, что дни мои сочтены и что я должен ждать контрудара. Как всегда в таких случаях, друзья несколько преувеличивали. Мокрая работа в то время в Ватикане была только запланирована. У Шептицкого не было еще тогда почетной стражи в лице гитлеровских солдат, а его прелаты еще не франтили в эсэсовских мундирах. Пока с их стороны я мог ожидать только сухой работы. Им нужен был повод. И они нашли его.
Как-то в рождественский вечер я зашел к Александру Гаврилюку. Над нами и под нами, справа и слева люди колядовали. Воспоминания детства нахлынули на нас, и, растроганные, мы решили опрокинуть чарочку. Традиционной рыбки не было, но ее с успехом заменило сало. Выпили по одной. И тогда Гаврилюку пришло на ум пригласить к столу домовладельца, жившего рядом. Тот приглашение принял, но, увидев на столе сало, по-тараканьи зашевелил усами и попятился к двери. Только тогда Гаврилюк понял, что богобоязненный усач был членом ультрамонтанского "братства сладчайшего Иисусова сердца".
Через несколько дней весть о совершенном преступлении дошла до консистории, а вскоре и до конгрегации священной канцелярии в Риме. По этому поводу львовская дефензива [охранка] начала следствие. Возмущение шпиков нашим святотатством не имело границ. Гаврилюка в то время не было в городе, и повестку вручили только мне. Седовласый агент сидел передо мной и укоризненно покачивал головой.
-- Ваше тело,-- говорил он,-- сгниет в тюрьме, но что есть тленная плоть в сравнении с бессмертной душой, которую вы так безжалостно губите?
Седоголовый шпик жалобно высморкался и безнадежно махнул рукой.
-- Идите, грешник, догнивайте в тюрьме, а я буду за вас молиться.
Шпик молился, а я сидел в тюрьме...
Прошли годы. Украинский народ воссоединился в едином государстве -- Украинской Советской Социалистической Республике. Наплевали на папу все западные украинцы и разорвали унию и готовятся сейчас к настоящему народному празднику десятилетия воссоединения.
Святой престол сменил Гитлера на Трумэна, однако от этого мои взаимоотношения с ним ничуть не улучшились. Наоборот. По данным, имеющимся в моем распоряжении, Пий XII узнал, что в глубоком шкафу редактора издательства "Радянський письменник" лежит рукопись моей антипапской книжки "Отец тьмы и присные". Правда, на сей раз Пию посчастливилось -- рукопись лежит уже больше полугода и скоро покроется плесенью, но факт остается фактом: моя святотатственная рука еще раз поднялась на "пастыря пастырей"... Чаша горечи переполнилась, и "пастырю пастырей" не осталось ничего другого, как отлучить меня от своей церкви.
