Ее беспокойство заставило тьму в ней зашевелиться и извиваться. Она задержала дыхание и сосредоточилась на том, чтобы успокоить ее.
— Никто бы не посмел возражать моему выбору пары, — его голос стал грубым и надтреснувшим. — Любой представитель любого королевства, который только попытается, будет…
Она стала беспокоиться уже за него. Его глаза начали мерцать, а все тело стало увеличиваться, распространяя волны ярости, взявшейся, как казалось, из ниоткуда.
— Айзек, успокойся, — прошептала она.
Такое случалось уже не в первый раз. Казалось, что после затмения ему труднее стало контролировать свои лунные циклы. Он бы отмахнулся от ее заботы, но и она бы не отпустила его. Она все время беспокоилась. Беспокоилась, что проблемы в его провинциях были по ее вине, беспокоилась, что тьма внутри нее каким-то образом провоцировала его звериную сущность. Беспокоилась, что это маленький пузырь счастья, которое они нашли после затмения, окажется недолговечным и скоро лопнет.
Его прерывистое дыхание успокоилось, когда она стала нашептывать ему на ухо и позволила своим рукам скользить по его плечам и предплечьями и обратно. Она надеялась, что это успокаивало, но замерла, чтобы отвлечь его.
Он склонился над ней и снова поцеловал, итак… Отвлечь, чтобы победить.
Она понятия не имела, сколько прошло времени, прежде чем ещё один звук снаружи заставил его поднять взгляд снова. Она прикоснулась пальцами к своим распухшим губам и с трудом сглотнула. Его глаза вспыхнули, когда он увидел это.
— Тебе, вероятно, лучше уйти, — с сожалением произнесла она. — Кто-нибудь может нас увидеть.
Он поцеловал её ещё раз, не теряя присутствия духа. Простой быстрый поцелуй в губы, который соблазнил больше, чем следовало, и заставил потянуться за Айзеком, когда он отодвинулся и встал с кровати.
— Я пришлю Сиону к тебе утром, чтобы убедиться, что ты не удерешь до торжественного ужина. Ты присоединишься ко мне, ты не против?
— Для чего я тебе там нужна?
— В поездке по провинциям я осознал, что уже очень давно мое сердце совершенно определенно занято, и мои намерения к тебе серьезны.
Она всполошилась:
— Подожди, что? Что это значит?
— Я хочу, чтобы ни у кого не осталось сомнений, что ты значишь для меня, и чем скорее я заявлю об этом публично, тем скорее им придется признать тебя.
Значило ли это, что она права, и все его проблемы из-за нее? Она вцепилась в смятые одеяла.
— Хм, а ты уверен, что это заявление приведет к тому, к чему ты хочешь? — она вздрогнула, представив замок, полный жителей Милены с факелами и вилами, восставших против них двоих. Неудивительно, что он подумал, что она может удрать.
