— С Лизой, — я не могу не повторить.
— Да. Он сказал, что она хочет сказать мне что-то важное. Я хочу разобраться с этим до отъезда, — отвечает Крис, садясь на пуфик между кроватью Кэйлен и моей. — Ты в порядке? — спрашивает Крис обеспокоенно. Я проглатываю комок в горле.
— Конечно, почему ты спрашиваешь?
— Ну, ты уже третий раз складываешь эту рубашку, — смеётся он. Я бросаю дурацкую рубашку на кровать.
— Признаю, мои нервы немного на пределе, — выдыхаю я. Крис вздыхает.
— Вряд ли это поможет, но мой папа хочет поговорить с нами.
— В самом деле? Он выпустил ещё недостаточно словесных оскорблений? — спрашиваю с сарказмом, хватая другую рубашку Кэйлен и складывая её.
— Он говорит, что хочет извиниться перед тобой и не хочет, чтобы мы уезжали на плохой ноте, — добавляет Крис, и я обрушиваю недоверчивый взгляд на него. — Знаю, мой отец был настоящим мудаком в последнее время, — смеётся он, и я киваю. Это слабо сказано.
— Но обычно он не такой. Это не тот отец, которого я знаю. Мне просто кажется, что эта штука с Кэлом…
— Крис, если ты хочешь, чтобы мы поговорили с ним, я могу это сделать, но как только он скажет что-нибудь отрицательное или хоть отдалённо оскорбительное, на этом наш разговор закончится, — я пожимаю плечами, и он с облегчением улыбается.
— Хорошо. Готова ли ты сейчас? — спрашивает он, ворча.
Насколько это возможно.
— Да, давай разберёмся.
Я следую за Крисом из комнаты в столовую. Мистер Скотт сидит во главе стола, сложив руки, но его лицо относительно расслаблено, а брови не нахмурены, как я к тому привыкла. Увидев нас, он даже улыбается, и это чертовски меня шокирует. С самой первой нашей встречи этот мужчина ни разу мне не улыбнулся. Не знаю, что Крис сказал ему после нашего сегодняшнего разговора, но это определённо было нечто особенное. Когда мы садимся, его отец делает глубокий вдох и наклоняется в мою сторону.
— Для начала я хотел бы извиниться перед тобой, Лорен, — говорит он без намёка на горечь или гнев. Я едва не падаю со стула. — Я был крайне неприветлив к тебе с тех пор, как вы прибыли, — продолжает он. — Просто придурок, — добавляет он со смешком.
Да, так и есть.
— Я обвинял тебя в вещах, которых ты не совершала. Я использовал тебя, чтобы выплеснуть свой гнев, и искренне сожалею о своём отношении к тебе.
Неужели ад только что замёрз? Что за человек сидит сейчас передо мной?
— Кристофер, то, что ты сказал мне сегодня утром, послужило для меня сигналом к пробуждению. Ты сделал именно то, что должен был, и вступился за свою жену, за её честь, и это вызывает у меня безмерную гордость, — говорит мистер Скотт, положив руку на плечо Криса. Я не могу не отметить, как довольно выглядит Крис, от какого напряжения, кажется, он освободился только в эти несколько минут.
