— Ты не в порядке, Крис! — я вмешиваюсь. Разочарование перевешивает терпение, которое держалось на ниточке всё это время. Он мельком смотрит на меня, но ничего не говорит. Хелен бросает на меня предупреждающий взгляд, и я вздыхаю, садясь на диван напротив них.
— Как тебе в Чикаго? — спрашивает она, меняя тему.
— Всё в порядке, — отвечает он.
— Ничего не заставляет скучать по дому?
— Теперь это мой дом, — говорит он, отражая все удары.
— Счастлив ли ты, Крис? Приносят ли тебе счастье Лорен и Кэйлен? — продолжает Хелен, и это единственный вопрос, на который я хотела бы услышать ответ.
— Я не хочу говорить о них с тобой, — говорит он, вставая с дивана и уходя на кухню. Я следую за ним.
— Хорошо, поговори со мной об этом. Ты счастлив здесь, с нами? — спрашиваю его, в то время он проверяет холодильник с таким видом, как будто меня здесь нет. С той самой ночи он обращается со мной, как с предметом мебели.
— Я здесь, — небрежно говорит он.
— Ты? — смотрю ему в глаза. Я размахиваю перед ним рукой, а он просто обходит меня и возвращается на своё место перед телевизором со своей содовой в руке. Я качаю головой и смеюсь над собой.
— Хелен, я не собираюсь с тобой разговаривать. Ты можешь начинать подниматься и уходить, когда будешь готова, — говорит он тем же безразличным тоном, от которого мне хочется кричать.
— Я бы хотела, чтобы она осталась, — говорю я раздражённо.
— Неважно, — он делает глоток своего напитка. Затем садится рядом с Кэйлен на пол и начинает играть с ней и её кубиками.
— Лорен, мне нужно идти, но перед этим я сбегаю и захвачу кое-что из машины для тебя, — говорит Хелен, вставая и идя к двери.
— Мне сходить с тобой? — интересуюсь со вздохом.
— Нет, это займёт всего минуту, — отвечает она перед уходом. Я сажусь на диван, сложив руки, и наблюдаю за его жизнью в мире, частью которого больше никто не является. Даже мне не позволено быть его частью. Ну, Крис хотя бы общается с Кэйлен.
— Я хочу, чтобы ты поговорил со мной, — говорю я вслух.
— Я разговариваю с тобой, — быстро отвечает он. Но он может говорить, только когда я спрашиваю его о чём-то. Похоже на швыряние камня о кирпичную стену.
— Ты отвечаешь мне. Это не разговор.
— Не знал, что есть разница, — говорит Крис, сосредоточив всё внимание на стенке, которую он строит из маленьких кубиков Кэйлен. У него и без этой достаточно стен. Если бы рядом не было дочери, я бы пошла и пнула его чудо-постройку. Я пыталась быть терпеливой, понимающей и покорной, но он уже довёл меня до края. Он не может думать, что я буду жить с человеком, похожим на робота. Он просыпается, принимает душ, ест, готовит, играет с Кэйлен, смотрит телевизор и играет на гитаре, но даже не передо мной. Просто уходит в гостевую комнату. А потом ложится спать со мной в одну постель, но даже не притрагивается ко мне, мы в огромной двуспальной кровати, и между нами вполне могут поместиться эти маленькие Близнецы, которых показывают в старых телешоу – вот настолько далеко мы друг от друга. Я могу жить с Крисом, я могу жить с Кэлом, но кем бы не являлся
