— Знаю, ты думаешь, что я самый низкий человек на земле. После моего отношения к тебе и услышанного, — говорит он. Я тихо стою, не зная, что сказать. — Я самый тупой человек на планете, — смеётся он над собой и начинает плакать.
Я не знаю, что делать. Мы столкнулись слишком внезапно.
— Она никогда меня не простит, — шепчет он. Ох, это так неловко.
— Могло быть и хуже. Кэл мог вернуться, — шучу, пытаясь поднять его настроение. Он хихикает.
— Худшая часть всего этого. Сегодня здесь был Крис. И я сделал Криса таким, — говорит он, качая головой. — Я повлиял на разрушение своей семьи больше, чем когда-либо смог бы Кэл, — продолжает он. — Я винил его в собственной глупости. За ошибки, которые совершил сам. Вымещал всё на нем. Ненавидел его, потому что он видел, что я сделал, затыкал ему рот и слишком трусил, чтобы сказать жене правду, — продолжает он. — Ты можешь поговорить с ней? — отчаянно просит он.
— Я... Я... Ей, наверное, нужно побыть одной, — говорю ему.
— Нет, она не должна быть одна. Она не хочет со мной разговаривать. Это съедает её! — он встаёт и берёт меня за руку. — Скажи ей, как мне жаль и как сильно я её люблю. Что мы с Лизой были самой большой ошибкой в моей жизни, и я переживал какой-то сумасшедший кризис среднего возраста. Я никогда никого не любил так сильно, как Гвен. Пожалуйста, скажи ей, — он умоляет меня, проводя к двери.
— Но как мне туда попасть? — судорожно спрашиваю его.
— Дверь не заперта. Она говорит, что не хочет меня видеть, и я уважаю её желания. Но я слышу, как она плачет. Она не спит. Пожалуйста, будь рядом с ней, — я киваю, желая сделать всё, чтобы уйти от него. Его безысходность и отчаяние просто витают в воздухе. Я неохотно поворачиваю ручку их спальни, и она открывается, как он и сказал. Я слабо улыбаюсь, когда вхожу, и закрываю дверь.
— Миссис Скотт, — тихо зову я. Свет льётся сквозь открытую дверь ванной комнаты. Я подхожу и вижу миссис Скотт, сидящую на полу, прислонившись спиной к их ванне. Она не плачет, но выглядит оцепеневшей. — Надеюсь, я вас не беспокою, — говорю я. Она смотрит на меня и слегка улыбается.
— Уильям попросил тебя войти сюда, не так ли? — спрашивает она. Её голос сухой и хрупкий. Она, должно быть, плакала часами.
— Да, — произношу, не зная, должна ли я улыбаться или плакать вместе с ней. Она выглядит по-другому. Словно ей пять лет. — Я могу выйти, если вы хотите побыть в одиночестве, — говорю я тихо, и миссис Скотт качает головой, поэтому я сажусь на крышку унитаза. Она надолго замолкает.
