Первая пришедшая ей в голову мысль гласила: «Странно…», вторая – «Что это?» Инстинкты, кажется, не собирались включаться и подсказывать дальнейшие действия. Значит нужно присесть и поразбираться самой. Она выключила почти приготовленные креветки, налила себе стакан воды и присела за кухонный стол. Пить не хотелось, но садиться за кухонный стол без еды или напитка было как-то неадекватно.
Полина снова перечитала сообщение. И снова – странно! Ни о каком отпуске она не просила. Отпуск у них с Кириллом запланирован на август. И, кстати, она долго по этому поводу выясняла отношения с сидевшей в том же кабинете Эльвирой, пытавшейся, несмотря на небольшой стаж работы, обойти ее в графике отпусков. Может, это ее каверзные проделки? Может, это она что-то придумала, чтобы перетащить свой собственный отпуск с октября на август? Нет, по зрелому размышлению, навряд ли у этой подлой тупицы хватит подкорки для создания чего-либо сложнее сплетни о порванных чулках. Может, у кого-нибудь спросить? У кого? На работу звонить поздно, там сейчас только хамоватые охранники и еще более хамские роботы-автоответчики. У родителей? Ну уж нет. При любом упоминании трудового регламента они закатывают глаза и начинают нести какую-то чушь. Для них это что-то из жизни Великих или, по меньшей мере, золотобирочных. Но какие же красивые сережки были на той расфуфыренной дамочке из соседнего джипа в прошедшее воскресенье. Лина уже не помнила, ни куда они ехали, ни зачем, но сережки пока еще маячили перед глазами. Они конечно же им не по карману и желать их – это полный неадекват, но они так подошли бы к ее утонченной шее. Во всяком случае, гораздо больше, чем этой перворазрядной толстухе. Надо все-таки обратить внимание Кирилла на столь вопиющую несправедливость. Вдруг у него премия намечается или повышение, и он теряется в догадках, что бы такое подарить ей на день рождения. Нет, это слишком далеко, лучше на свой день рождения… А это странновато. Тогда на день их первого свидания, он как раз в начале июня. Интересно, он помнит об этой дате? Она вроде отправляла его записать все их даты на подкорку.
Лина поводила по столешнице указательным пальцем, следуя за сверкающими переливами сережек. Неадекватная мысль о воскресном вечере все же выбралась наружу, и Лина отдернула от стола руку. Фу, до чего неприлично, и что нашло вчера на Кирилла? Она-то точно не хотела реализовывать инстинкт близости таким образом и в таком месте. Впрочем, она его прощает. Ну, то есть простит, когда он наконец доедет до дома.
