– Там… на проспекте… умер… – Тяжелое все же слово. – Это был твой отец?
Девушка заметно вздрогнула, глаза ее влажно блеснули. Кирилл почувствовал, как ей неприятно. А еще он почувствовал, что может уже дольше смотреть на нее, не подходя к опасной грани. Было заметно, что отвечать она не хотела, однако ответила.
– Нет. – Мысли об отце почему-то вызвали у нее в голове яркую мешанину. – Это друг отца, он меня провожал в аэропорт.
– Он тебя спас…
Глаза девушки заблестели. Она отвернулась к стеклу.
– Да. – Ее ответ больше походил на вздох. – А себя нет…
Кирилл задумался. Смог бы он ради кого-нибудь умереть? Ответ на этот вопрос был не очевиден. Да ладно! Не стоило себе льстить. Не очевиден? Бредовой кажется сама мысль, отдать свою жизнь, какой бы она ни была, даже на секунду, даже на мгновение ранее положенного срока, и все ради того, чтобы кто-то другой, существо от тебя отделенное, прожил чуть дольше. Даже в таком неадекватном состоянии Кириллу это показалось по меньшей мере странным и глупым. И это при том, что зомби не умирают. Поэтому не надо самообмана и лести. На безумные поступки он точно не способен. И не лесть это вовсе, а скорее попытка приравнять себя к тому погибшему, к Великому, который прежде всего спасал девчонку, а уж потом себя. Потому себя и не спас. Глупо…
Думать дальше не хотелось. Последние дни он и так без перерыва этим занимается. Даже голова заболела. Ощущение совершенно непривычное и дико неприятное. А чтобы не молчать, нужно наполнить голову чем-то другим, например, разговором. Процесс общения вообще идеально убивает мыслительные процессы, даже лучше, чем реализация инстинкта близости. Незнакомое слово из последнего короткого диалога дало начало новому обмену репликами.
– Аэропорт? А где это? И почему туда нужно провожать?
Сознание девушки все еще находилось в неприятных областях прошлого, и ответы она давала, практически не обременяя подкорку.
– Во Внуково. Это дальше по трассе. Я сегодня должна была улететь на практику в Лон… то есть в Л-полис. Впрочем, – она рассеянно глянула на цифры часов на панели, – могу еще успеть улететь…
Кирилл тоже посмотрел на часы. Зачем вообще их оставили? Ведь любое устройство может сообщить время. Хотя эта информация никому особенно и не нужна. С момента аварии на перекрестке прошло чуть более четверти часа. Внутренние ощущения врали, уверяя, что это было даже сегодня. Надо же, он научился врать самому себе. Стоит попробовать контролировать этот процесс, а то он приведет к неприятностям. Однако новые сведения толкнули разговор дальше.
