Он поднял взгляд от кипы листов, седые волосы были зачесаны назад.
— Садись.
Я опустилась на один из стульев напротив его стола и сложила руки на коленях, стараясь не кусать нижнюю губу. Отец ненавидел это. Я ждала, когда он начнет говорить.
Когда он внимательно посмотрел на меня, на его лице было странное выражение.
— Братва и Триада пытаются претендовать на наши территории. С каждым днём они становятся все наглее. Нам повезло больше, чем Семье Лас-Вегаса, которой одновременно с этим приходится иметь дело с Мексиканцами, но мы не можем и дальше игнорировать угрозу в лице русских и тайваньцев.
Растерянность наполнила меня. Отец никогда не говорил с нами о бизнесе. Девочкам не нужно было знать о более тонких деталях бизнеса мафии. Но я понимала, что нельзя прерывать его.
— Если хотим сражаться с Братвой и Триадой, нам стоит прекратить вражду с нью-йоркской Семьей и объединить силы.
Мир с Семьей? Отец и каждый член чикагского синдиката ненавидел Семью. Они десятилетиями убивали друг друга и только недавно решили игнорировать присутствие друг друга в пользу убийства членов других преступных организаций, таких как Братва и Триада.
— Нет более сильной связи, чем кровь. По крайней мере, так считает Семья.
Я нахмурилась.
— Рожденные в крови. Поклявшиеся на крови. Таков их девиз.
Я кивнула, но мое замешательство только увеличилось.
— Вчера я встретился с Сальваторе Витиелло.
Отец встретился с доном, главой нью-йоркской Семьи? За последние десять лет не было ни одной встречи между нью-йоркской и чикагской Семьями, так как в последний раз все закончилось плохо. О том дне по-прежнему говорили как о «Кровавом четверге». Но отец не был боссом. Он был всего лишь Консильери, советником Фиоре Кавалларо, который правил чикагской мафией, а вместе с этим и преступным миром на Среднем Западе.
— Мы договорились, что для достижения мира должны стать семьей. — Глаза отца впились в меня, и внезапно мне расхотелось слушать продолжение его речи. — Мы с Кавалларо решили, что ты выйдешь замуж за его старшего сына Луку, будущего дона Семьи.
Я почувствовала, что падаю.
— Почему я?
— За последние несколько недель Витиелло и Фиоре пару раз разговаривали по телефону, и Витиелло захотел самую красивую девушку для своего сына. Конечно, мы не могли отдать ему дочь одного из наших солдат. У Фиоре нет дочерей, поэтому он сказал, что ты самая красивая девушка. Джианна тоже красива, но она моложе. Вероятно, это спасло ее.
