- Мить, ты ничего такого не думай, - промолвил вдруг отец. Недоразумение... Утрясется.
- А я ничего такого и не думаю. Мама, время, наверно, обедать!
Отец ударил кулаком по столу:
- Сопляк! Как ты с матерью разговариваешь?!
- А как я разговариваю? Мам, скажи, как я разговариваю?
Мать махнула рукой.
- Обыкновенно разговариваю.
- Вот-вот! Для тебя в привычку вошло кричать на мать!
"Ну вот, начинается старая песня..."
- Я не виноват, папа, что у тебя так сложилось с Деркачом... И вообще я не виноват, что у тебя так сложилась жизнь!
- Митя! - испуганно вскрикнула мать, а отец, держась за край стола, даже поднялся. Теперь уж не гневом горели его глаза - в них были и упрек, и глубоко спрятанная просьба.
- Договаривай.
Митька взял два пирожка, чашку (кувшин с молоком стоял на столе) и сел перед отцом.
- Наивные вы люди... Деркач нарочно затеял эту игру, дураку понятно. Между прочим, я все знаю. Все, понимаешь? Все!
Отец как-то странно, пожалуй, с сожалением взглянул на мать и сел. Его потрескавшиеся руки с выпирающими сухожилиями лежали на столе безвольно, расслабленно. Словно отец забыл о них.
Митька налил в чашку молока и начал есть пирожок, запивая молоком и поглядывая на отцовы руки.
- Ну и?.. Что же ты знаешь? - наконец спросил отец.
- Все, что знают люди. Я уже взрослый! Нужно это понять. И тебе, мама. А то "Митя, Митя...". Я уже Дмитрий!
- Дмитрий... - повторила сквозь слезы мать и замолчала. Она стала за спиной отца. Так молча они и смотрели на Митьку, пока тот не опорожнил чашку.
Отец вздохнул, встал и пошел в прихожую. Одеваясь, сказал:
- Дмитрий, вот что я думаю, может, тебе со мной пойти? Научу тебя сахар отбеливать.
Как ни раздувал Важково дело с буряками Деркач, продвинуть его дальше товарищеского суда ему не удалось. Не нашлось свидетелей. Да, Степан Важко проезжал в тот день возле кагатов, но что он брал буряки, никто не видел. На дороге - иное дело. На дороге Важко частенько собирает буряки, падающие с машин. Но этим занимается не только Важко. Другие колхозники тоже не прочь подобрать валяющееся добро.
Об этом обстоятельно и солидно говорилось на заседании товарищеского суда, которое Митька минут десять наблюдал в щель приоткрытой двери.
Дома отец рассказал все подробно (мать в суд не ходила), особенно о каком-то письме в органы народного контроля. Будто бы решили его написать члены товарищеского суда, но сначала им нужно "подсчитать, сколько же сырья теряется на наших отвратительных дорогах".
