Когда Эйса поднимается по склону наверх, к машине, мимо проезжает патруль.
— Твою ж, — цедит она сквозь зубы, когда бело-голубая тачка замедляется и паркуется на обочине чуть впереди. Эйса спешит к машине, вынимает из бардачка пачку денег, суёт в карман, делает вдох, натягивает на лицо улыбку.
— Мэм, с вами всё в порядке? — с пассажирского сиденья вылезает низкорослый мужчина с округлившимся брюшком. Латинос. О, почти родня. Вероятность договориться полюбовно возрастает до девяноста процентов. Десять остаётся на его напарника. Эйса быстро оценивает его. Высокий, молодой, смазливый. Белый. Честное лицо. Хоть плакат рисуй во славу патриотизма. С такими больше всего проблем.
— Офицер Эрнандес, офицер Хантер, — представляется латинос за обоих, бросая взгляд на её машину.
— Приспичило в кустики, сэр, простите. Уже уезжаю, — Эйса самозабвенно строит из себя идиотку, плотнее сжимая в кулаке в кармане наличку.
— Здесь небезопасно, мэм, — говорит ей белый назидательным тоном, словно она девочка глупая. Знал бы, с кем разговаривает, рта бы не раскрыл…
— Я знаю, я здесь живу, — Эйса пожимает плечами, провожая взглядом спину Мигеля. Он подходит к её тачке вплотную. Нюхом что-ли чует, проклятый легавый.
— Откроете?
— Конечно, — внутри начинает противно ворочаться беспокойство. Ривера, не прекращая улыбаться, суёт ключ в замок. Багажник у этой рухляди вместительный и почти пустой, не считая запасного колеса на ржавом диске. Полиэтилен, которым Эйса укрыла ковёр от случайных потеков, она бросила под ближайшим кустом сразу как приехала. Почти ничего не говорит о том, что здесь был труп, почти ничего, кроме лёгкого амбре… и чёрной полосы с подсохшей, густой каплей на конце. Большая проблема светлых тачек — на них всегда видна грязь, Эйса надеется, что офицер этой «грязи» значения не придаст. И не догадается приподнять ковёр. Могло натечь. Жидкость — блядская штука, найдёт себе дорогу, как ты её не прячь. От этой мысли по спине пробегает холод, Эйса плотно сжимает руки на груди, стараясь его унять.
Трель чужого телефона разбивает напряженную тишину. Тот, который Хантер, кивнув, напарнику, мол, справишься один, отходит на пару шагов поговорить.
— Ничего запрещённого не провозите? — с кривой улыбкой подъебывает Эрнандес. Эйса отрицательно качает головой. — Вы из какого района?
— Синалоа.
— Тихуана, — бросает Мигель, склоняясь над багажником. Он расположен к ней и готов к переговорам, иначе не стал бы вспоминать общую родину. — За колесо загляну?
