— Люди в наше время не ценят жертв. Жаль, что Кайл сел зря.
Кали словно врезается в невидимую стену. Слова Фрэнка, как удар кнутом по спине — больно. Кали глотает слезы и, задрав подбородок, покидает дом.
На улице чёртова глухая ночь, а ей позарез нужно в гетто. Ни один здравый таксист не поедет туда за обычную ставку. Денег впритык, если она потратиться на такси сейчас, ей хватит только на бензин до Вегаса, даже на ночёвку в мотеле не наскрести. На обратный путь денег уже не остаётся. В Вегасе придётся заработать. Или остаться там навечно. Другого выхода у неё нет.
Где-то вдалеке гремит гром. Кали достаёт издыхающий мобильник, набирает по памяти номер.
— Прекрасная леди? Что заставило вас позвонить мне в столь неурочный час? — Гервил на том конце провода явно бодр, но, видимо, не прочь подурачиться. У Кали же с чувством юмора сейчас огромные проблемы.
— Я еду в Вегас. Я хочу встретиться с Франко, — твёрдо заявляет она, не допуская даже мысли, что ей могут отказать. Кали вся подбирается, в голосе звенят железные нотки, она, словно проглотила стальной прут, и теперь её не согнуть. Чувство вины и ужас потери сменяет злоба, отчаяние придаёт сил и какого-то необъяснимого спокойствия. Хуже уже не будет, так чего боятся?
— Хм, интересно. А ему это зачем?
— Скажите, что я дочь Эмилио Рейеса, и нам есть, что обсудить.
В трубке звенит тишина, Кали успевает поймать такси, усесться назад и коротко бросить адрес квартиры вместе с сотенной купюрой. Она отрывает аппарат от уха, чтобы проверить, не прервалась ли связь. Связь в порядке.
— Я посмотрю, что можно сделать для вас, — наконец, отвечает Гервил, и Кали, выдохнув, суёт мобильный в карман.
Она будет биться до конца. Или пан, или пропал.
***
Кали позволяет себе поспать пару часов перед дорогой. Она забирает все свои вещи из квартиры Кайла, запирает дверь и кладёт ключ в почтовый ящик, отдаёт в прачечную на чистку и отглажку чёрное платье-футляр с открытой спиной — ещё одно напоминание о прошлой, сытой жизни. Не в драных джинсах же ехать на встречу с одним из самых влиятельных ублюдков побережья? Под сиденье своего «Сильверадо» она суёт пистолет и две обоймы — дорога длинная, всё может быть. Запрыгнув на подножку джипа, Рейес бросает взгляд на окна квартиры Кайла. История повторяется — Кали уже собирала вещи, бросала ключ в ящик, проклинала его за ложь… А потом вернулась. Но больше она не вернётся. Никогда. Эта мысль встаёт комом в горле. Кали хочется плакать от боли потери и предательства, от страха перед неизвестностью, от жалости к себе, от чувства вины. Этим отношениям чуть больше месяца. Всего лишь месяц, но кажется, что им с десяток лет. Больно так, что хочется перестать жить. Когда она садится за руль, вбивает в навигатор «Лас-Вегас» мыслей не остаётся никаких. Только дорога.
