Отвернувшись к окну, Кали мысленно подгоняет время — бесконечное шоссе, отбойники и сгущающиеся грозовые тучи снова напоминает ей сон. Он не отпускает её. Мозг работает в фоновом режиме, потому что ресурс на «думать» истрачен: не свалиться с сиденья, держать голову прямо, читать указатели, держать руки на коленях. Ещё два часа. Максимум три. Когда вдали показывается зелёная табличка «Лос-Анжелес», сердцу подскакивает к горлу и трепещет там, как птица, вызывая приступ тошноты. Её укачивает. Её укачивает до самого дома Фрэнка, на котором она добирается на такси — скорость сейчас важнее денег.
Фрэнк не спит, ждёт её. Он начинает говорить сразу же, едва она ступает за порог.
— Кайла взяли на продаже двух килограммов героина. — Жестом руки он приглашает её пройти в комнату и сесть.
Кали не сразу соображает, о чём речь. Взяли. Героин. Продажа. Он, что, в тюрьме?
— Я сам узнал об этом пару часов назад в участке. Он заехал утром, передал мне деньги, ничего не объяснил толком. Он просил отдать их вам. Я не считал, но знаю, это примерно двести пятьдесят-двести восемьдесят тысяч.
— Я не понимаю. Не понимаю, — Кали идти не может, подошвы врастают в пол, тело становится тяжёлым, словно это «Кайла взяли…» имеет ощутимый вес, и теперь этот вес на её плечах, на сгорбленной спине.
— Выпейте воды,— держа её под локоть, Фрэнк тянет её вглубь комнаты, помогает ей сесть, наливает из графина воды, подносит к её губам. Кали по инерции делает глоток. Жидкость идёт по горлу гроздью металлических стружек. Глотка сжимается в спазме. В пустой желудок падает ледяной ком. Тошнит. Фрэнк садится напротив на стул, мнётся, чешет лоб, жуёт губы — пытается как можно мягче всё подать. Кали кажется, что с неё снимают кожу по дюйму, лучше уж пусть сразу рубит голову.
— Зачем он это сделал, зачем?! — нетерпеливо кричит она, сжимая стакан в руках до треска стекла. Её хватает лишь на банальные вопросы в пустоту, потому что Кали прекрасно знает на них ответ.
— Полагаю, чтобы вы развязались с картелем.
— Такой ценой?!
Она должна была сказать «нет» ещё тогда, когда он звал её на свидание. Тогда, когда он стоял у её двери. Тогда, в больнице она должна была не убегать от него, а прямо и смело сказать ему в глаза. «Нет». «Я тебе плохая пара». Надо было что-нибудь соврать, сказать, что она спит с Гарсией, что она сама работает у Раисы в свободное от дел бара время, доказать, что ей не нужна никакая, мать её, помощь и защита… Тогда бы он был на свободе. Она в жопе, а он на свободе. Зачем всё было так усложнять?
