Через несколько минут моя пытливость взяла верх над моей гордостью, и я спросил:
— А Джоли? Как долго она в Гамбурге?
Пол нахмурился, и на мгновение показалось, будто он собирается в чем-то меня обвинить, но все, что он сказал, было:
— Около трех лет. Она очень хорошо справляется со своей работой.
Слова были простыми, но резкий тон, которым он их произнес, был явным предупреждением, что пора отступить. Во времена моих родителей слуги не посмели бы так разговаривать с дворянами. Может, они и смели, и Поль вел себя грубо потому, что не считал меня настоящим дворянином. Как я мог считаться дворянином, будучи причастен к четырем смертям, имея близкого родственника в тюрьме, и после того, как покинул свой собственный дом на пять долгих лет? Тем не менее, как бы ни была ужасна моя история, в том не было моей вины, и я не должен позволять кому бы то ни было использовать ошибки моей семьи против меня.
— Почему ты так защищаешь Джоли? — вызывающе добавил я. — Она тебе нравится?
Поль открыл и закрыл рот, давая мне ответ, который я ожидал. Они не виделись, он не был ее ухажером, но она его интересовала. Не знаю, он ничего не предпринимал, потому что боялся отказа или потому, что его интересовали другие девушки. Но я планировал это выяснить, так как хотел узнать больше о самой Джоли. В ней что-то было: искренность и правдивость, которых я не мог отрицать, так же, я почувствовал в ней искру, пылавшую так же ярко, как лесной пожар. Она была похоронена под грудой вежливости и правильного поведения, но я найду ее и заставлю себя проявить. Возможно, если бы она была сама собой находясь рядом со мной, то и я смог бы восстановить свою истинную суть. Человеком, которым я был до того, как мои родители начали драться, а сестра стала злобной и подлой.
Когда Поль закончил снимать мерки и сделал первую примерку, было уже далеко за полдень. Я съел канапе, которые Джоли принесла в мой кабинет, и больше не чувствовал голода. Тем не менее, я чувствовал тревогу. Нужно было уйти из дома. Мне хотелось поехать в центр города и увидеть произошедшие там перемены. Увидеть, какие места еще сохранились, а какие больше не использовались. Возможно, даже, я смогу увидеть нескольких своих друзей с расстояния. Но я понимал, если поступлю так, то мой лучший друг Лиам не простит меня. Сначала, нужно было навестить Лиама.
Я поддерживал связь с Лиамом в течение последних пяти лет, хотя наши скудные и нечастые переписки оставляли желать лучшего. В основном, мы писали об обычных вещах, которые имели место в нашей жизни: погода, бизнес и охота. Я был благодарен за то, что он не поднимал тему о дворянстве Гамбурга и том, что они говорили обо мне.
