Мы переносили их энергию в накопители, благодаря которым функционировала «Геена Огненная». Эти казематы — тюрьма и место нашей работы держалась на таких как мы.
Хозяйка, так чуть позже я стал называть госпожу Геену, смотрела на нас как на драгоценности в своей шкатулке. Мы были в ее абсолютной власти. Именно она создала для нас сдерживающие способности браслеты. На вид из обычной платины, но закаленные в ангельском огне и выкованные светлыми, как Руслан. С таким браслетом, Геена всегда знала, как далеко мы от нее находимся и если не вернемся в отдел, то нас ждет самосожжение, но не обычное, а бесконечно мучительное.
Всего раз, я попробовал что это за наказание, наивно полагал что смогу умереть, но нет… моим мечтам не суждено было сбыться. Геена потом приходила ко мне, помогала лечить и все смеялась своим хриплым, старческим смехом. Называла меня настоящим ребенком, не чета я своей матери, которая хоть и была безумной кровопийцей, но при этом оставалась хладнокровной и расчетливой убийцей, каких Геена не встречала. С нее мне надо брать пример, а не жалеть себя и думать о том, чтобы было, если бы, да кабы?
И я перестал думать, закрыл на замок воспоминания и сердце, кроме одного — я по-прежнему надеялся, что мой сын жив и где-то есть. Во время каждой вылазки и поиска преступников, я обшаривал один город и прилегающие к нему территории за другим, но так и не нашел Матиаша. Некоторые из сотрудников были недовольны моим самовольством и докладывали Геене. Старуха молча выслушивала их, а затем называла таких «порядочных» крысами и не велела мне мешать. Она знала, кого я ищу и говорила: «Если это твой стимул быть мне полезным, то лишать тебя такой возможности не буду».
Русик появился рядом со мной через шесть лет после того как я лишился семьи и меня поймали, сделав Цербером. За день до этого, Геена вызвала меня в свой кабинет и без предисловия — сообщила:
— Напарника тебе даю, дождался наконец-то, — она усмехнулась, обнажив пожелтевшие, неровные зубы.
Геена выглядела лет на восемьдесят, но это была лишь видимость. Она могла обрести облик молодой девушки, но предпочитала оставаться такой какая есть. С паклей седых волос, скрученных в высокую прическу из которой торчал карандаш которым она делала пометки в рабочем блокноте: вычеркивая души грешников, которых мы поймали или тех, кого скормили подземным чудовищам.
В брючном костюме, снятом с одного мертвого дирижера, и всегда натертых до блеска ботинках, не говоря о вечной привычке Геены дымить, будто она — это жерло вулкана из которого тянется удушливый дым.
