Он усадил меня к себе на колени и покачиваясь, успокаивал меня:
— Вот что мучило тебя все это время.
— Угу, — я обнимала его, положив щеку на плечо и шмыгая носом. — Что нам теперь делать? Ты… заберешь его да?
Плечи вампира задрожали от смеха. Он отклонился назад и прищурился:
— Заберу, только вас обоих, — он достал что-то из кармана и в следующий миг, я любовалась тонким ободком на своем пальце. — Оно сделано из того же материала, что и мой браслет, но его выковали херувимы, служители Вертограда. Наши коллеги, только мы — церберы обитаем в Геене огненной поближе к земле, а они заправляют наверху.
— Тебе не больно его держать? — я потерла пальцем кольцо, простое, без драгоценных камней, с вырезанной на нем веточкой с листьями.
— Нет, не больно. Я ведь ношу браслет, — он покрутил рукой. — Его должны скоро снять и мои прежние способности раскроются. Это кольцо без магических свойств, оно не причинит вреда.
— Ты поэтому велел Матвею научиться определять врагов рядом? И поэтому именно он нашел меня на поляне с разбойниками?
— Да, — он взял меня за руку с кольцом. — В первую встречу, я почувствовал в нем вампира, но не сына, все из-за браслета и возраста. Матвею десять лет, а моему ребенку сейчас должно быть около двенадцати-тринадцати. Ты не знаешь, что с ним сделал Криштов, быть может провел какой-то обряд?
— Нет, но думаю в дневнике должно быть написано, — мы вместе принялись изучать содержимое страниц, пока Эржбет не оскалился.
— Заклятие «Оборота», теперь мне все ясно. Он наложил его на внука. Боялся что я найду его и поменял возраст, но это не давало ему гарантии, поэтому он сбежал в техно мир, инсценировав собственную смерть. Проклятый маг, — вампир злобно сверкнул глазами.
— Прошу тебя, не говори так о нем. Он заменил мне отца и был хорошим дедом для Матвея. До самой смерти, Криштов мучился виной из-за дочери. Того, что он разрушил ее счастье своей ненавистью. Как бы плохо ему не было, он продолжал поить Матвея своей кровью.
Вампир тяжело вздохнул, я слышала, как скрипнули его клыки. Он старался сдержать свой гнев, пока наконец-то не спросил:
— Ты согласна стать только моей… и нашего сына?
Я молча обняла его, нежно целуя в шею:
— Согласна, — шепот канул в наших сомкнувшихся губах.
В спальне я отдалась ему без остатка, меня больше не мучила совесть и страх потери Матвея. Квартиру объяла тишина, а за прикрытой дверью моей спальни царила симфония страсти.
Эржбет шептал о том, что моя кровь — это настоящая амброзия, бережно вкушая ее и позволяя мне окунуться в вампирский гипноз, который заставил каждую клеточку моего тела расслабиться. Я растекалась в его руках расплавленным воском из которого он лепил наш экстаз. Его руки и тело дрожали от напряжения, прежде чем он наполнил чашу моей души и тела настоящей жизнью.
