Лично я убежден в том, что детектив — полноправный, а главное, жизнестойкий литературный жанр. Но люди, читающие исключительно детективы, признаться, вызывают у меня сочувствие, смешанное с жалостью, — уж слишком они обедняют себя, проходя мимо неистощимого богатства книжной культуры, накопленного человечеством за его многовековую историю.
Детектив в принципе — самый законопослушный и охранительный жанр. В каноническом произведении персонажа, преступившего писаный или неписаный кодекс, неминуемо ждет наказание или порицание. В этом смысле детектив всегда строго морален и даже дидактичен. Тем более любопытны соображения Т. Кестхейи о том, почему при фашистских режимах в Германии и в Италии детектив был, мягко говоря, не в чести: «Диктаторские режимы дразнило и раздражало то, что в большинстве детективов любители, частные лица одерживали победы, не раз посрамляя бездарную полицейскую бюрократию. Торжество гражданина над аппаратом принуждения — по крайней мере это вычитывали из детективных книг цензоры»
Добавлю от себя: детектив раздражал диктаторские режимы именно своей законопослушностью. Общество, попирающее закон, не гарантирующее правовой защиты своим гражданам, не может приветствовать детективную литературу, в лучших образцах которой торжествует закон и гуманистические моральные нормы. Детектив утверждает их, так сказать, от противного, разоблачая и развенчивая преступника и убийцу.
Стремясь объяснить притягательность детектива для читателя, Т. Кестхейи сравнивает этот жанр со сказкой, подчеркивая условный, игровой аспект детектива. Все эти элементы в детективе действительно есть. Но потенциальные возможности детектива, по-моему, много шире. Ведь и сказка в своеобразной форме чаще всего повествует о жизни, ее столкновениях и противоречиях. Чистая фантазия даже в форме сказки — большая редкость.
Так и в детективе. Увлекательна головоломка, интересны личность преступника и преступления. Но этим вовсе не исчерпывается содержание добротного детектива. В нем есть и нечто иное, что Т. Кестхейи именует «фоном».
Даже поклонники А. Кристи отмечают несообразности и алогичности, неправдоподобные сюжетные ситуации и поступил отдельных ее персонажей. По сравнению с теми хитросплетениями, что способны изобрести современные писатели, ее загадки кажутся пресноватыми и старомодными. Но книги ее продолжают читать во всем мире. В чем же туг дело? Выскажу достаточно спорную мысль: читателей влечет не только тайна и интрига, но и исключительно точно, хотя и суховато написанный «фон», то есть как теперь принято говорить, «качество жизни» английского общества начала XX века. По-моему, Агата Кристи была действительно выдающаяся — в рамках своего дарования — нравописательница обширной социальной прослойки. Ее романы — это
