– Нам надо, как я понимаю, обсудить вопрос зарплаты, – директор уселся в темно–зеленое кожаное кресло, резко выделяющееся в бедной обстановке. Лицо Льва, щедро намазанное автозагаром, по контрасту с бирюзовым платком выглядело оранжевым, как мандарин. – Сейчас у фирмы не лучшие времена. Потому на данный момент я не могу предложить вам слишком много, но в дальнейшем, поверьте, все, кто плывет со мной на одном корабле, будут достойно вознаграждены…
Валя решила ему помочь.
– Я не рассчитываю на высокий оклад, у меня совершенно нет опыта работы.
– Вот как? – Лев Семенович явно обрадовался и устроился поудобнее. – Это ничего. Молодые кадры иногда лучше, чем старые.
За дверью послышалось ожесточенное шморганье шваброй по полу.
– Тогда, скажем, долларов двести? Ладно, двести пятьдесят.
– Хорошо, – легко согласилась Валя. – Конечно, когда дела фирмы пойдут в гору, я рассчитываю, что и моя зарплата будет повышаться.
– Разумеется, Валюша, – директор потирал ручки от неожиданного выгодного приобретения. – У вас есть какие–нибудь вопросы?
– Почему ваша фирма так называется – «Дракон и Черепаха»? Дань китайской символике?
– Отличный вопрос! – Лев Семенович одобрительно кивнул и задумался. – Расскажу–ка я вам одну историю, – он понизил голос до шепота, так что Валя инстинктивно подвинулась к нему поближе. – Жила–была на свете старая черепаха. Ее панцирь поцарапался и зарос водорослями, она все реже высовывала голову, чтобы посмотреть на мир, и момент, когда бы она навсегда заснула под своей костяной крышей, неумолимо приближался. Черепаха ни о чем не жалела. У нее были дети и внуки, на ее век хватило и страстей и печалей, все казалось предопределенным, и конец ее не пугал. Но однажды, когда черепаха грелась на песке, зажмурив глаза от удовольствия, на нее упала тень. Черепаха вытянула шею и приподняла голову, насколько хватало ее сил. А затем ее опалил страшный жар драконьего огня.
Валя ахнула и отпрянула, а директор усмехнулся, довольный ее реакцией.
– Но вы не бойтесь, Валюша, для черепахи в целом все закончилось хорошо. Конечно, сначала ей было очень больно, ее панцирь раскалился от драконьего огня, она не могла его потушить ни ветром, ни песком, ни даже прохладными водами океана, и не находила себе места. Но знаете, что случилось потом?
Валя вопросительно приподняла подбородок.
– Черепаха привыкла. Огонь сжег водоросли и мох на ее панцире, который заблестел, как бронзовый щит. Кожа ее еще больше загрубела, и огонь перестал доставлять ей муки. Почти. И вместе с болью Черепаха чувствовала энергию. Она переполняла ее, била через край, заставляла делать глупости – плавать в шторм и заводить интрижки с молодыми черепашками. Но каждую ночь ей снилось, как она лежит на песке, слушает шум волн, а крылатая тень проносится мимо нее, становится крохотной черной точкой и исчезает в голубом небе… Как-то так…
