Ивана Михайлина, как по заказу, он встретил на ферме. Поздоровались. Молодой председатель колхоза переминался с ноги на ногу, чувствовалось, что ему не терпится скорее окунуться в свои дела, которых, как известно, у него хоть отбавляй.
- Когда говоришь с человеком, то будь рядом с ним, а не где-то, недовольно сказал Золотарь.
Председатель внимательно посмотрел из-под белых бровей на пасечника, опустил глаза:
- Извините, Захар Анисимович... Я вас слушаю.
- Хотел к вчерашнему вернуться, Иван.
- Вы о саде или о другом?
- Угу, о саде.
- Вот как! - удивился председатель. - Но мы же, кажется, вчера обо всем договорились.
Золотарь отвернулся, помолчал с минуту, потом сказал понуро:
- После вчерашнего была ночь, а ночью всякое думается... Да и кто весной деревья рубит? Грех на душу берем, Иван: деревья оживают...
- А сто двадцать гектаров земли прогуливает, это как? Не грех? Сколько мы собрали в прошлом году яблок? Курам на смех!
- Не о яблоках разговор. Вокруг села ни одного дерева нет, голая местность, а пчела - она этого не терпит. Цвет фруктовый ранней весной ой как ей нужен!
- Пусть в село летит, здесь полным-полно фруктов разных.
- В селе цвет дымом припахивает, - неуверенно сказал Золотарь. "Не послушался Юлины, говори теперь глупости. Ишь, захотелось тебе в саду перелетовать!" - Однако добавил: - И шумно в селе...
- Вы такое выдумываете! - рассердился Михайлин. - Я уже с членами правления переговорил, все "за"... Считаю, что мы сейчас зря время тратим. И я просто удивляюсь: Захар Золотарь - противник доброго дела... Или, может, что-нибудь другое? А, Захар Анисимович?
Золотарь отвел взгляд от председателя. Боялся, что тот прочтет в его глазах настоящую причину этого разговора. Он смотрел за село, туда, где между холмами виднелся старый сад.
- Что ж, давай. Корчуй... - сказал глухо и зашагал прочь.
- Захар Анисимович! - крикнул вслед Михайлин. Он, наверное, все-таки догадался, что к чему.
Золотарь не оглянулся. Ему стыдно было встречаться взглядом с Михайлиным. А что, если председатель из жалости к нему, немощному старику, передумает корчевать сад?
"Нет! Пусть корчует! Пусть от этого сада щепки летят, а я еще и ветки помогу сносить... Какой стыд! Какой стыд! Правду жинка говорила: глупость затеял. Люди приходят и уходят, а дело остается. Отсюда оно и все..."
Тропинкой, петлявшей в озими, Золотарь выбрался на косогор и остановился, чтобы отдышаться. Сердце бухало в груди надрывно и редко...
