– В этот раз получилось гораздо правдоподобнее, – я киваю головой на картину.
Угол хмурится, угол нервно кусает губы:
– Им понравится.
– Кому – им?
Темный угол неловко пожимает плечами:
– Агенту, менеджерам по рекламе, публике.
– А тебе?
Тяжелый вздох:
– Это хорошо.
– Просто «хорошо»?
Темный угол виновато молчит. Я замолкаю следом. Слишком много всего – денег, внимания, женщин, власти, выпивки. Мечты сбылись, амбиции реализовались, самые смелые замыслы воплотились в жизнь, и теперь просто «хорошо» уже недостаточно. Просто «хорошо» маловато уже не только для картин. Просто напиваться недостаточно – нужно ломать мебель. Просто бить посуду не забирает – обязательно ходить по битому стеклу. Просто спать с женщинами неинтересно – нужно вывернуть её наизнанку.
– Что, не хватило смелости сказать мне в лицо? – мой голос, нарочито грубый и холодный, сочится болью. Он выдает меня с потрохами.
– Не хватило, – отвечает темный угол, опуская в пол зеленые глаза. Тонкие пальцы нервно впиваются в ладони.
Я смотрю в темноту угла и кусаю губу – боли осталось немного, но то, что осталось, тонко врезается в самое нежное, и меня пронзает с ног до головы.
– Поэтому ты так одинока.
Темный угол хмурит брови, кусает губы, а затем:
– Ну чего ты ждала от меня? Скажи я тебе сразу, ты сбежала бы, даже не допив этот проклятый кофе. Мне приходится…
– Приходится что? – взрываюсь я, и мой голос летит под потолок – тонкий, беззащитный, он выдает мою боль. Я плачу. – Ты обманула меня! Так нельзя, слышишь!? Так нельзя!!!
– Мне хотелось побыть с тобой…
– Нужно было сказать правду!
Тут темный угол взрывается – высокая, тонкая фигура влетает из темноты, тонкие пальцы впиваются в мое лицо, глаза с остервенелым отчаяньем:
– Будь честна! Будь честна, мать твою! – кричит она.
Зеленые глаза сверкают и блестят, тонкие губы скалят белоснежные клыки:
– Ты бы не пошла со мной! – рычит она. Я смотрю на неё и даже сейчас не вижу в ней женщину. – Ты бы сбежала! Ты бы не дала мне ни единого шанса! Ну, давай! Смелее! Соври мне, что поехала бы со мной, знай, кто я на самом деле!
Зеленые глаза сверкают миллиардами звёзд – в них так много страха.
– Так нельзя… – шепчу я, и меня прорывает – я плачу, я заливаюсь слезами, захлебываюсь болью.
Руки обнимают меня, прижимают, обвивают… Я толкаю её:
– Не трогай! – открыто и честно прямо в глаза. Делаю шаг назад и смотрю, как рождается гнев за зеленой радужкой:
– Вчера ночью ты говорила, что хочешь меня, – шипит она.
