— Хуже, ведь, чем попа встретить! — даже сплюнул он.
Федор Николаевич встретил своего старого друга с какою-то особенною торжественностью. Это произошло оттого, что только что уехавший граф Алексей Андреевич в первый раз закинул ему словечко о том, что ему надоела холостая жизнь и он не прочь жениться.
— Ведь молодая-то, пожалуй, и не пойдет? — лукаво спросил граф, взглянув на Талечку.
Та вся вспыхнула.
— За вас-то, ваше сиятельство, за такого молодца, да всякая с радостью! — воскликнул Хомутов.
Дарья Алексеевна горячо подтвердила слова своего мужа. Оба они поняли, что это было почти предложение.
Это-то и было причиной торжественного настроения Федора Николаевича.
После обычных расспросов о здоровье, старик Хомутов не утерпел и заоткровенничал с Зарудиным.
— А у нас, ваше превосходительство, кажись, в доме радость скоро будет!
— Какая? — вопросительно поглядел на него Павел Кириллович.
— Граф Алексей Андреевич не нынче-завтра сделает нам честь и будет просить руки нашей дочери. Он сегодня незадолго до вашего приезда очень прозрачно намекнул об этом.
Зарудин вспыхнул и даже выронил из рук чубук.
— И вы?
— Что же мы, какие же родители откажутся от такого счастья для их дочери?
— Гм! — крякнул Павел Кириллович. — А я, признаться сказать, приехал к вашему превосходительству по поручению сына, вы дали слово.
Федор Николаевич, что называется, опешил, но быстро оправился.
— Какое же слово я дал, ваше превосходительство, я свою дочь в выборе принуждать не буду, а она о Николае Павловиче и думать забыла, с большим вниманием и интересом к графу относится.
— Оправдываться не беспокойтесь, ваше превосходительство, — раздражительно заметил Зарудин, — я ведь только к слову заметил, а мой сын не будет соперником какому-нибудь Аракчееву.
— Позвольте, ваше превосходительство, какой же он какой-нибудь, когда имеет счастье быть другом государя и первым после него лицом в империи.
Павел Кириллович вскочил.
— Пролаз он, гатчинский капрал, выскочка! — крикнул он.
— Вы забываетесь, ваше превосходительство, — в свою очередь вскочил и крикнул Федор Николаевич: — Я сам…
— И вы сами такой же, ваше превосходительство, по тестю и зять, — уже визгливым голосом прокричал красный как рак Зарудин и, схватив шляпу, бросился в переднюю и, не простившись ни с кем, уехал.
Федор Николаевич пришел в себя от оскорбления только через несколько минут.
— И я хорош, кому все выкладывать вздумал, с радости совсем дурака свалял. Отставной губернаторишка тоже… какой-нибудь Аракчеев… мой сын… Тьфу!
