— Он мёртв. — Хром присаживается рядом со мной и кладёт в рот кусочек яблока.
— Что? — Моё сердце пропускает удар, а затем неконтролируемо бросается вскачь, и я прижимаю руки к груди. Я, наверняка, ослышалась!
Хром просто сидит здесь и со спокойной душой ест, а на его губах покоится едва ли не умиротворённая улыбка.
— Э-этого не может быть! — Такое уже случалось, что Воины погибали на задании, но только не Блэр! Первыми уходят лучшие.
— Я видел это своими глазами. Джекс застрелил его.
— Джекс? — Если бы не сидела, от этой новости я бы точно упала. Голова идёт кругом — я не знаю, плакать мне или смеяться. — Он и в тебя стрелял?
— Нет, только угрожал мне винтовкой.
— И он не спустил курок?
— Если бы он нажал на курок, я бы тоже нажал. Это была тупиковая ситуация, поэтому я решил отпустить Джекса.
— Саманта была с ним?
— Угу.
— Почему ты отпустил её?
Хром морщит лоб.
— Я постоянно спрашиваю себя об этом. Может быть, потому что я увидел, как много врачиха значит для Джекса. Или хотел утереть нос Блэру ещё раз и после его смерти. Прежде чем Джекс его застрелил, он собирался мучить Саманту.
— Не думаю, что причина только в этом. Ты сомневаешься в режиме.
Хром едва заметно вздрагивает, глаза вспыхивают.
Ага, попался!
— У Джекса совершенно точно была веская причина отвернуться от вас, как ты и говорил. Сенат отмалчивается, значит, есть нечто такое, о чём мы узнать не должны.
— Я думал, ты телохранитель, а не психиатр или следователь. — Хром усмехается, но тут же снова становится серьёзным. — Но ты права. Он что-то узнал, я в этом уверен, потому что он никогда не исчез бы просто так. Правда, он стал странным, когда несколько месяцев назад умер его брат. Может быть, дело в этом. Возможно, он больше не мог выполнять свой долг и был слишком гордым, чтобы дать себя сместить. Для многих Воинов — это ужасно, когда они больше не могут защищать город и вынуждены охранять склады или работать в тюрьме. Но поскольку он бежал с врачихой, за этим стоит что-то ещё.
— Может быть, заговор, — бормочу я.
— Он говорил о том, что Блэр бросил гранату в него и его брата. К сожалению, мне не удалось подслушать всё. И он упоминал имя сенатора Фримена.
— Фримена? — По моему телу проходит озноб.
— Ты что-то знаешь?
Я поспешно мотаю головой. Не хочу расставаться со своим языком. Фримен и Мурано заодно.
— Сенат пустит в ход все средства. — Хром со вздохом проводит рукой сквозь волосы.
Это может привести к серьёзным беспорядкам. Мне страшно за себя, потому что если Хром будет смертельно ранен, меня, возможно, выберет другой Воин. Но я также боюсь и за Хрома. Я понемножку узнаю его и понимаю, что у этого мужчины больше чувств, чем я думала.
