Вот нахал! Я не нашлась даже, что сказать на это. Посыпала его песком! Жаль, что не засыпала по самую маковку.
Альфред сдавленно фыркнул, видимо, припомнив кое-что из своего богатого опыта.
Отец сжал мне руку, я взглянула на него и поняла, что эффект, произведенный на него моим изысканным поведением, был выше всяческих похвал.
— Прекрати, — прошептал он одними губами, — я тебя умоляю.
В ответ я ободряюще ему улыбнулась, кстати продемонстрировав ему зубы, измазанные чернилами. Жаль только, что эти чернила так плохо держатся на зубах. Я и из комнаты выйти не успела, как они уже наполовину стерлись.
За обедом я старательно демонстрировала всем, что не знакома с такими предметами, как нож и вилка. Единственное, на что я не решилась, это есть руками, на мой взгляд, это было уже чересчур. Но во всем остальном я развернулась на славу. Сопела и чавкала, с шумом втягивала в себя жидкость и тянулась через весь стол, чтобы взять какой-нибудь особенно приглянувшийся мне кусочек. А также дала волю своему аппетиту, уничтожая все, что было в пределах видимости. Надеюсь, герцогу не нужна жена, так отвратительно ведущая себя за столом, да еще и в присутствии гостей, плюс к тому прожорливая, как акула. Такая супруга вмиг проест все его огромное состояние. А также отвадит от дома всех гостей и на приемах станет настоящим посмешищем.
Отец бы точно на мне не женился, будь он на месте герцога, с таким ужасом он на меня взирал. Да и на лице Альфреда я не заметила особенного восторга. Правда, он хихикал втихомолку, отлично поняв мои планы. Зато противный герцог вел себя так, словно ничего особенного не происходит. Напротив, он пару раз учтиво пододвинул ко мне блюдо, показавшееся мне особенно привлекательным. Нет, ну это просто отвратительно. Для кого я, собственно, стараюсь? Уж, конечно, не для батюшки. Он прекрасно знает, на что я способна. Неужели, герцогу нравится мое поведение? Может быть, сделать еще что-нибудь гадкое? Такое гадкое, что даже такой непробиваемый тип, как он преисполнится отвращения. К примеру, поковырять в носу.
На особенно гадкое я не осмелилась. Было стыдно. Я закончила обедать и с особенным шиком облизала себе пальцы. Любуйтесь, до чего же она прекрасно воспитана!
Альфред мне зааплодировал, улучив момент, когда этого никто не видел. Зато у отца был такой вид, словно он вот-вот потеряет сознание.
— Нет ничего лучше прогулки после обеда! — заговорил батюшка, голосом, который мог бы быть и веселее, — прогуляйтесь, молодые люди, и возьмите с собой Изабеллу.
