– Мамочка! – заголосила Рита.
Я с трудом повернула чугунную голову и увидела, как она кинулась к секретеру.
– Паша! Нас ограбили, – истошно орала она, – смотри! Исчезли мои колечки, золотые часы, деньги, отложенные на хозяйство. И доллары, три тысячи баксов! Мы собирали на новую машину! Сволочи! Негодяи!
Николай, вместо того чтобы подойти к супруге, опрометью бросился к обувной коробке, сиротливо белевшей у батареи. Он поднял крышку и взвизгнул:
– Сперли! Ритка! Это катастрофа!
– Совсем дурак, – плаксиво отозвалась жена, – посуда побита, вещи изгажены, золото, деньги и накопления пропали, а он по сандалям убивается.
– Здесь была не обувь, – возразил Павел.
– Да какая разница, – взвилась супруга, – пусть даже хрустальные туфли! Три косаря исчезли! Почему только я их в банк не отнесла? Ну не дура ли? Наслушалась телевизора! Сопят с экрана: «Вас обманут, в России есть лишь один вид вкладов «Безвозвратный», кладете рублики – и больше с ними не встречаетесь!»
– Заткнись! – гаркнул муж.
– Сам дурак, – зарыдала Рита.
– Идиотка!
– Кретин!!!
Сообразив, что, обменявшись любезностями, Митрофановы могут начать выяснять отношения в рукопашном бою, я, осторожно неся гудящую голову, медленно поползла к выходу.
– Ты куда? – окликнула меня Рита.
– Домой, – честно ответила я.
– Сиди здесь, – приказал Павел, – я звоню в милицию.
– Зачем? – простонала я.
– Нас обокрали, – напомнила соседка, – деньги уперли! Ты свидетель.
Я плюхнулась на диван, вот уж повезло!
– Менты обещали прибыть, как только освободятся, – заявил Паша, бросая в кресло трубку.
Я подавила горестный вздох. Желаете, чтобы милиция прибыла быстро, тогда скажите дежурному:
– Квартира коммунальная, на кухне обнаружен труп незнакомого человека.
Вот тогда у вас есть шанс, что вы увидите мрачных оперативников в течение часа. Если же вы заявили о краже в своей собственной квартире, запаситесь терпением: чем его больше, тем лучше, авось на следующий день к вечеру менты о вас вспомнят и пришлют смущенного стажера с заданием убедить хозяев не подавать никаких заявлений.
– Ой горе! Горе! – на одной ноте завела Рита.
– Да замолчи ты, блин! – обозлился Паша.
– Деньги, посуда, белье, – причитала та.
– Ё-мое! – заорал Паша. – Четыре миллиона пропали, а она о трех косарях гундит.
Митрофанова остолбенела, потом спросила:
– Четыре миллиона? Чего?
– Рублей, – отбрил Паша, – не тараканов.
Рита повертела пальцем у виска.
– Ты офигел?
– Дура! – почти мирно тявкнул муж.
