. Нашим главным свидетельством, подтверждающим этот факт, является сообщение Аммиана, согласно которому леты-варвары сохраняли свои дикие нравы и при случае промышляли грабежами на территории Галлии (Amm., XVI, 11, 4; cf.: XX, 8, 13). Уточнив, что речь идет именно о варварах, историк тем самым подчеркнул, что нельзя смешивать этих летов с теми репатриантами, которые были возвращены в империю в III в. Несомненно, что под летами-варварами подразумеваются аламанны, о которых говорит Кодекс Феодосия (CTh, VII, 20, 12 рг.). По всей видимости, колонии из аламаннов были образованы во времена правления Константа, который вел успешные войны на Рейне против этого племени (Amm., XXX, 7, 5).
Кажется вполне логичным, что именно в Галлии администрация прибегла к устоявшейся уже терминологии, определяя правовое положение новых колонистов: освобожденные от оков варварского невежества аламанны, став летами, обрели счастье жить в империи (Romana felicitas) под отеческой опекой императора[57]. Репатриация пленных и поселение варваров контролировались должностными лицами в ранге префектов или препозитов (CTh, VII, 20, 10)[58].
Леты, подобно другим категориям римских граждан, должны были поставлять для регулярной армии рекрутов, которых могли зачислять в любые воинские подразделения. Согласно сообщению Аммиана, Юлиан обещал отправлять рекрутов-летов на восток в гвардейские подразделения императора Констанция (Amm., XX, 8, 13)[59]. Зосим утверждает, что император Валентиниан I собрал многочисленную армию из римлян и варваров, живущих в приграничных районах и римских провинциях (Zos., V, 12, 5). Л. Варади справедливо отмечает, что под варварами здесь, несомненно, подразумеваются не зарейнские германцы, а леты-аламанны, поселенные в пограничных областях империи[60]. Наконец, преамбула к закону от 400 г., требующая, чтобы рекруты из числа летов-аламаннов были включены в состав «сильнейших легионов» (florentissimis legionibus inserendus), также подтверждает этот факт (CTh, VII, 20, 12 рг.).
Среди исследователей нет единого мнения относительно того, каков был правовой статус летов. Упоминавшийся выше закон Гонория (400 г.) называет аламаннских летов первыми из числа тех, кто был обязан государству военной службой, и требует, чтобы они, как и сыновья ветеранов, не избегали рекрутских наборов. На основании этого Л. Варади приходит к выводу, что, в сущности, наследственная служба летов ничем не отличалась от службы потомственных военных, а потому вполне вероятно, что их гражданские привилегии были аналогичны привилегиям ветеранов или солдат, состоявших на действительной военной службе
