— Вы скажете: доказательств немало… Не стану отрицать, свидетельств собрано много. Но, за исключением единственного добровольного признания синьоры Ариадны Пацци, которая практически сразу же отдала Богу душу, что само по себе весьма подозрительно, все остальные признания были получены посредством пыток, а на пытках практически каждый готов признаться во всем.
— Это к чему же он ведет? — обеспокоенный капитан Барццуоли склонился надо мной к уху падре Браккони. Отец Филиппо лишь пожал плечами. А Дамиано продолжал:
— Суд должен состояться, преступления должны быть доказаны, а реальные преступники понести примерное наказание, но, благородные граждане Розеттины, только не на условиях, которые диктует нам улица! Не в атмосфере, которой постыдились бы даже басурмане.
— Мудро говорит, — раздались голоса в зале.
— Нам известны примеры несчастий, когда возмущения не были вовремя остановлены, так что плебс пожелал судить господ лишь за то, что те богаче или умнее их. Если мы не введем порядка сейчас, завтра всех нас привяжут к позорному столбу и обвинят в различнейших преступлениях только лишь за то, что мы — патриции…
Воцарилась волнующая тишина, поскольку нельзя было с Мальфикано не согласиться.
— Так что ты советуешь, граф? — спросил председатель Совета Семи, Микеланджело Урбини.
— Здесь советуете и правите вы, — покорно склонил голову граф. — Я всего лишь слуга Республики, готовый выполнять все ее приказы.
Тут сорвался с места капитан Барццуоли.
— Ваша графская светлость, да мы за тобой — как в огонь! Пять сотен бравых гвардейцев ожидают ваших приказов.
Раздались громкие аплодисменты. Не хлопал, возможно, один только кардинал Галеани. Если бы сейчас прозвучало заключение о том, чтобы передать власть в руки Мальфикано, а Пьедимонте сжечь или хотя бы изгнать, оно встретилось бы с шумным одобрением. Но тут раздался тихий кашель. Все затихли, поскольку кашляющим был сам кардинал.
— Сердце радуется, слыша подобные декларации. Я и сам за то, чтобы побыстрее завершить дело колдунов, дабы покой воцарился в любимой нами Розеттине, словно сон на веках дитяти. Но для этого необходима правда, четкая и неделимая, откровенность намерений и действий… — Могу честно сказать, что, похоже, никто в зале не знал, к сему Его Преосвященство ведет. — И как же болит сердце, слыша, как легко обвиняют даже наиболее выдающихся личностей.
— Это кого же обвиняют? — спросил Барццуоли.
— Вчера мы лично допросили куртизанку Беатриче де Монтенегро. Она заявляет, что когда весь город разыскивал ее и ведьму Аурелию, она нашла убежище у одного из наиболее выдающихся семейств Розеттины.
