(Gleichheit der seelischen Grundlagen [Havers 1931: 11]). Язык, по их мнению, стремится быть основной связью нации. Более того, он делит языковые элементы на любимые и нелюбимые народом, и эту тенденцию телеологи последовательно выявляют и для языков новых, и для самых древних. Более реально — только переплетение предпосылок и движущих сил определяет эволюцию языка в его конкретном воплощении. Поэтому для В. Хаверса реальная история языка прогнозируется пересечением его, этого языка, условий развития (а они могут быть разными) и доминирующих для него движущих сил. Тем самым, создается пестрота языковой диахронии, на самом деле легко распутываемая. За лексемной эволюцией часто стоит мировоззрение народа и перемены в этом мировоззрении, за синтактико-морфологической — стремления к экономии, сукцессивности и т. д.
Иной подход к эволюции языка у марристов. Эволюция понимается ими, как уже говорилось, в виде единонаправленного процесса перехода от одной языковой стадии к другой. Объяснение тому в целом тоже антропоцентрическое. Однако декларируемая неизбежность перехода от одной стадии к другой и сама стадиальная теория языкового развития поразительно напоминают исторический материализм марксистской теории, с неизбежным переходом от одного строя к другому и с конечной застывшей «стадией» — коммунизмом. Роль коммунизма в «новом учении о языке» играет номинативный строй языка.
На самом деле, будучи лингвистами старой хорошей подготовки, марристы понимали нереальность такого единообразного описания всех диахронических явлений. Уже в 1934 г. Мещанинов считает нужным оговаривать сложность реальных результатов при такой яркой униформитарности: «Так, установив единый процесс языкового развития, новое учение констатирует многообразие внешнего его выявления и, тем самым, в целях познания единства процесса уходит в детальную проработку выступающего его разнообразия как в отдельно взятых исторических периодах, так и в отдельно взятых языковых представителях» [Мещанинов 1934: 4]. Установка на разнообразие декларированного единого процесса подчеркивается и в более поздних работах С. Д. Кацнельсона: «…это единство процесса языкотворчества, обусловленное единством путей формирования материальной общественной жизни, нигде и никогда не переходит в простое и пустое тождество, оно сквозит в живом многообразии языков, по-разному реализуясь в каждом языке» [Кацнельсон 1949: 21].
9. Совершенно естественно, что, будучи по своей подготовке индоевропеистами хорошей старой школы, представители обоих направлений должны были так или иначе выразить свое
