- Нет, это не реклама. Но Медичи и Леонардо много в Италии. Медичи вряд ли жили здесь, а великий Леонардо?... Может быть, в начале своей деятельности. Но мне кажется, что дело здесь не в именах, а в том, что здесь кого-то убили. - Она показала взглядом туда, где было пятно, но пятна уже не было. - Этому дворцу больше пол тысячи лет! Ты веришь в призраки?
- Не знаю. - пожала я плечами как можно более равнодушно, - Но если здесь кого -то и убили, то я что-то не припомню случая, чтобы призраки убивали. Поэтому не стоит волноваться. - Спокойно ответила я и жестами предложила ей снова разбавить вино в следующем бокале.
Габриэлла подняла свой бокал дрожащей рукой, но до губ не донесла, неожиданно ее рука как-то нервически дернулась и она уронила бокал с вином.
- Да что ты так волнуешься? - спросила я спокойно, но изнутри мое спокойствие можно было бы оценить как ледяное.
Габриэлла сумбурно, перемежая древнеславянский и латинский, принялась объяснять мне (мне!), что здесь точно есть приведение.
Мне удалось прочитать ей лекцию о том, что самое главное не в том, что нам дано, а в том, как мы к этому относимся. И если к приведению относиться по-доброму, оно не причинит нам вреда.
- Представляешь, как ему скучно здесь! Как одиноко! Ведь оно еще к тому же, наверняка живет в шкафу! - в ответ шкаф заскрипел, но я, набравшись мужества, подняла бокал: Почему бы нам не выпить с приведением за дружбу всех сущностей на земле?..
И наполнила бокал для Габриэллы, и еще один - для невидимого соседа. Мы выпили. Третий бокал, однако, не опустел. Он стоял между нами полон вина на журнальном столике, а я тем временем принялась намечать план своих экскурсий. И вдруг заметила, что вино, налитое в третьем бокале, начало волноваться - давать самые натуральные волны. Бред! "Вот оно откуда взялось - это выражение - буря в стакане воды" - усмехнулась я про себя, не выпуская из поля зрения третьего бокала, но в тоже время как бы не глядела на него. Бокал стоял на столике, а вино трепыхалось в нем так, словно кто-то держал его в слабой руке.
У Габриэллы начался тик левого верхнего века, и она сглотнула и потеряла дар речи.
Тут я поняла, что пора прибегнуть к нашему русскому оружию. Я резкими движениями выплеснула на мраморный пол открытой ванной комнаты вино из всех бокалов, открыла (без скрипа на этот раз) шкаф, достала из сумки бутылку водки и разлила по сто пятьдесят грамм в три бокала.
Та-ак! Отдыхаем! Все отдыхаем! - поднесла я бокал с водкой к губам Габриэллы. Она машинально потянулась к нашему зелью, потом отпрянула, понюхав, потом, подражая моим движениям, заглотнула воздух и выпила. Водка в третьем бокале не исчезла. Я подняла его и протянула наобум - в пространство. Кто-то словно выбил бокал из моих рук, я взглянула на осколки на полу, - пятно от водки было гораздо меньше налитого. Не пятно, а пятнышко - капля.
