Вдалеке показалась сияющая золотом и серебром карета императора. Она направлялась к Кубинской площади. Позади кареты ехали казаки, по бокам ее окружали жандармы. Прочие следовали на расстоянии. Вдруг сквозь строк-солдат прорвался старик-мусульманин с пылающим факелом в руке. Он бросился бежать впереди кареты. Казаки, пришпорив коней, мгновенно взяли его в кольцо.
Увидев это, царь велел остановить карету и приказал подвести старика. Старик бросился на колени, подал августейшей особе челобитную. Переводчик, просмотрев ее, доложил суть дела. Император милостиво улыбнулся и что-то поручил своему адъютанту. Старика отпустили. Позже выяснилось, что он подал жалобу на собственного сына. который вышел из-под отцовского повиновения, отказывает в помощи престарелым родителям. Парень служил чиновником в городской управе. Позже сочинили легенду, будто император пожаловал старику чин, на класс выше, чем чин его сына, дабы тот впредь слушался родителя, не смея нарушить табель о рангах.
Карета приближалась к месту старого мусульманского кладбища. Здесь уже - был вырыт огромный котлован под фундамент собора. Крыши близлежащих домишек были усыпаны людьми. Карету встретили рукоплесканиями и криками "Ура!". Царь в сопровождении двух священников спустился в котлован. Царю поднесли золотой слиток в виде небольшого кирпича. Тотчас начался молебен. Царь обтер кирпич полой своего мундира и заложил его в кладку собора. Туда же рукой императора были заложены подношения бакинских миллионеров - ларцы с драгоценностями, дубовые ящики с империалами, бронзовые сосуды с золотом и серебром. Царь поместил в тайник слиток, где обозначалась дата строительства храма. Напутствуемые молитвами "святых отцов", каменщики заделали тайник.
Наутро гонцы - кто пешим, кто верхом на осле или верблюде - разнесли по улицам и базарам новую весть: эй, люди, слушайте и расскажите тем, кто не слышал. Царь-батюшка, явив высочайшее милосердие, помиловал арестантов. Завтра он сам выпустит их из тюрьмы. Каждый, кто хочет, может посмотреть на это.
Уже с рассвета вокруг центральной городской тюрьмы, что находилась между Губа-мейданы и Кемюрчю-мейданы, началось столпотворение. Муталлибу он был тогда совсем мальчишкой - удалось пробраться поближе. Царская карета, окруженная эскортом казаков, остановилась у чугунных ворот тюрьмы. Из кареты вышел император. Это был грузный, внушительного вида мужчина с рыжей бородой. Глаза у него сверкали. Он сделал знак. С лязгом отворились огромные железные ворота. Заключенных по одному стали выводить на Ганлы-тепе Кровавую горку. Они шли, согнувшись, и все старались прижаться к стене. Видно, уж очень грозным показался им облик "милосердного" царя-батюшки.
