— Я не могу отдать вам мобильный. Это новая карточка, я ее сегодня купила. И мне на нее может звонить только Оля и адвокат.
— Адвокат?
— Да, я сегодня зашла к адвокату, знакомому моего отца, и попросила, чтобы он занялся моим разводом.
— Хорошо. А откуда этот номер взялся у Ольги?
— Оля позвонит в театр, а там я записала новый номер, отдала Николетте. Можно, я оставлю себе телефон? Это для меня очень важно.
Стефан колебался. Эльза говорила правду.
— Ну, хорошо, пока оставьте. Завтра утром решим, что с этим делать. А пока ведите меня в гостиницу. Заберем ваши девять чемоданов.
— Почему девять?
— Мне кажется, актрисы всегда возят с собой массу платьев, бижутерии и прочего реквизита. Разве не так?
— У меня очень небольшая сумка. Но вы правы, реквизит есть, — сказала Эльза, вспомнив про шкатулку с драгоценностями.
Когда они вернулись, Стефан отдал ей ключ.
— Вы не будете меня запирать?
— Я очень надеюсь на ваше благоразумие. Если вы сбежите, это будет уголовное преступление.
— Я не сбегу. Да и смысл? У меня пока тут куча дел.
— Что значит «пока»?
— После развода я, возможно, уеду из этого города.
Стефан внимательно посмотрел на нее и мягко сказал:
— Театр без вас опустеет, и все будут жалеть.
— Пока об этом знаете только вы.
Квартира оказалась просторной и вполне уютной. Бегло осмотрев прихожую, Эльза поблагодарила и закрыла за полицейским дверь. Он предупредил, что зайдет завтра в девять утра. Прекрасно. У нее будет время отдохнуть. Сейчас, похоже, ей это нужно больше всего. А к новым квартирам ей не привыкать. Уже не привыкать, да…
Стефан вышел во двор, обошел дом с другой стороны и сел на скамейку. Пристально вглядываясь в окно, он следил за силуэтом Эльзы на бордовой портьере. Красивый силуэт, и так плавно движется… Прямо театр теней! Он сам себе улыбнулся: это театр одной тени. А театр, в любом проявлении, был его слабостью, пусть и странной для полицейского со стажем. Он не раз завороженно следил за этими движениями из зрительного зала. Эльза Марин была чрезвычайно эффектна и очень талантлива. И по-настоящему неприступна. Когда он вслух восхищался ею после каждого спектакля, коллеги всегда смеялись. «Ты как мальчишка, честное слово», — сказал однажды его приятель, и предложил познакомить с ней через общих друзей. Но он отказался. О чем ему говорить с этой великолепной женщиной? Об убийствах? А вот ведь как — пришлось, и именно об убийстве. Странно, но вблизи и без театрального грима Эльза оказалась еще красивее, чем на сцене. И такая свежая… Он дал бы ей не больше двадцати трех, но это вряд ли — ведь она уже лет девять играет в театре. Он вспомнил, что забыл взять у нее паспорт. Ему вообще сложно было сосредоточиться сегодня. Даже если отбросить чувства, она необычная подозреваемая. Эльза Марин — прекрасная актриса, и если в театре ей веришь сразу и безоговорочно, то здесь делать этого никак нельзя.
