— Спасибо, Дес, — говорит она и ставит пустую тарелку на тумбочку, а затем ложится. — И за суп, и за то, что остался со мной.
Я киваю, стараясь не вести себя так, будто это не выбивает меня из колеи.
— Мне придется скоро уйти.
Лгун.
— Можешь остаться? — спрашивает она.
До рассвета… Она хочет, чтобы я сидел рядом с ней всю ночь. Это что-то новенькое. Я привык получать непристойные предложения от фейри, а не от больных девочек-подростков, которые даже не могут держать глаза открытыми. И боги, как же я хочу согласиться, отбросить этот фарс и быть честным с ней, но факт остается фактом — она подросток, а я нет.
Я качаю головой.
— Прошу.
«Прекрати заключать со мной сделки», — хочу сказать я ей, потому что не в состоянии устоять перед ними. И никогда не смогу. Я слишком сильно ее желаю. Она протягивает руку и сплетает наши пальцы. Я хмурюсь, глядя на наши руки.
Я не могу даже поцеловать костяшки ее пальцев, не навлекая кучу неприятностей, с которыми не готов иметь дело. Нехотя, я отодвигаю руку Калли.
— Нет, ангелочек.
Я вижу, как в ее глазах тухнет искра надежды.
«Ублюдок, у твоей пары больше никого нет».
Почему все касающееся этой девчонки настолько выводит из равновесия? Между нами нет золотой середины — либо все, либо ничего. И чем дольше я хожу по разделительной полосе, тем хуже нам обоим.
Она отворачивается на кровати, и я могу почти ощутить, как она отдаляется от меня, за что едва на себя не рычу.
Магией я нагреваю воздух в комнате до комфортной температуры — лучшее, что могу сделать. Через минуту Калли перестает дрожать, а еще через несколько ее дыхание выравнивается. Калли уснула, значит, мне нужно уходить. Но, вместо этого, сажусь на пол у ее кровати, упершись спиной в матрас. Что бы я только не отдал, чтобы лежать рядом с ней! Я представляю, как проскальзываю под одеяло и прижимаю Калли к себе, и это определенно стоило бы того жара, что источает сейчас ее тело.
Будь прокляты все приличия, и кто бы их ни придумал. На мой взгляд, нам с Калли не пойдет это на пользу.
Магией я поднимаю цветные карандаши и лист бумаги со стола Калли и направляю к себе, а после выплескиваю все разочарование. Получается образ здоровой Калли — какой я хочу ее видеть. Уйду, как только закончу, обещаю себе.
Не случайно именно этот портрет занимает у меня больше времени, но когда он закончен, ложится на компьютерное кресло.
Осторожно я подкрадываюсь к Калли, прижимая руку ко лбу во второй раз за вечер. Ее еще лихорадит. Я не могу уйти, пока не буду уверен, что ей становится лучше, а не хуже.
