Глава 1
Незаконнорожденный
257 лет назад
«Безотцовщина. Бастард. Выродок. Ублюдок».
Эти слова я просто ненавижу, потому что постоянно их слышу. Слышу их шепот на улице, вижу эти слова в глазах, чувствую запах в кислом дыхании городских детей, которым нравится меня толкать. Костяшки сбиты и все в корках от бесчисленных драк за честь. Но хуже всего, когда люди используют эти слова просто так.
— Этот мальчик Флинн снова напал на моего сына.
— Кто?
— Ну, знаешь, тот тощий ублюдок.
— А, он. Да.
Эти слова на одну или две ступеньки выше рабства. И я должен носить этот титул, как знак позора. Я направляюсь в Пещеры Арестиса, пролезая сквозь тоннели, и мерцающая свеча в руке единственный источник света. Не то, чтобы это имело какое-то значение. Я хорошо вижу в темноте, со светом или без. Мое настроение мрачнеет, когда я прохожу через кованую дверь в наш дом. Бастард, который живет в самом худшем районе беднейшего плавучего острова в царстве. Мать еще не вернулась домой с работы городским писарем, поэтому я захожу в дом и заменяю все свечи в подсвечниках свежими, которые купил и все это время негодую.
Каждая капля воды, стекающая с потолка пещеры, каждый сквозняк холодного ветра, который скользит по бесконечному числу тоннелей — все насмехается надо мной.
«Выродок. Бастард. Ублюдок».
Я беру свеклу, лежащую на столе, и кидаю в котелок, затем наливаю воду, и зажигаю огонь под котелком. Вот тогда я действительно расслабляюсь и тру разбитые костяшки. Пятна засохшей крови покрывают кожу, и я не уверен, моя она или кого-то еще.
«Безотцовщина».
Я так и слышу это прозвище, произнесенное словно насмешка, когда возвращался домой из города. Под свежими порезами старые. Мне часто приходится отвечать за «титул». Да, иногда меня выводит не «бастард» или «ублюдок», а другие оскорбления, приведшие к этим.
— Тебе ничего не достичь, как и твоей матери-потаскушке, — уличный парень сказал мне это сегодня, и его голос еще звенит у меня в ушах.
Неправильно было это говорить.
— Предупреждаю, еще раз скажешь такое, у тебя будет на несколько зубов меньше.
Он не поверил мне. Я опускаю руку в карман брюк и сжимаю в кулаке маленькие окровавленные резцы. Теперь верит.
За мной открывается входная дверь и входит мама. Я знаю, что она пахнет старым пергаментом и ее пальцы испачканы черными чернилами.
