Дворянин, помещик, камер-юнкер, чьи долги после гибели оплатил император, возведен в ранг духовного вождя. Это первая при советской власти канонизация дореволюционного деятеля. В более слабой степени подобных почестей при Сталине успеют удостоить на столетия смерти Лермонтова и Гоголя («сделали членом Политбюро» — определение Бориса Пастернака).
В фельетоне главного советского сатирика Михаила Зощенко домоуправ выступает на пушкинском вечере для жильцов: «Наш жакт не ожидал, что будет такая шумиха». Но, зная законы советских кампаний, мелкий начальник на своем уровне тоже устраивает чествование: «Чтоб нам потом не бросили обвинение в недооценке стихотворений».
Главные торжества проходят 10 февраля (дата кончины по новому стилю) в Москве: вечера в Большом театре и Колонном зале, днем — многотысячный митинг. Новый памятник Пушкину предполагали соорудить у впадения Яузы в Москву-реку, но не поставили и не поставят. Согласно анекдоту, слишком долго выбирали, что должно быть: статуя Пушкина с томиком Сталина или статуя Сталина с томиком Пушкина? Огромную толпу собирают у старого элегичного монумента 1880 года, он еще высится в начале Тверского бульвара (на другую сторону тогдашней улицы Горького, в начало Страстного бульвара, его перенесут в 1950-м). Открывают обновленную плиту на пьедестале, строчка, исправленная царской цензурой, теперь высечена в авторской редакции: «Что в мой жестокий век восславил я свободу». Это и есть заслуга социализма — Пушкин вернулся к народу весь, без изъянов. Он сочувствовал простолюдинам, почти оправдывал Пугачева, славил подвиги великой державы, издевался над «попом, толоконным лбом» и ободрял первых революционеров, томящихся «во глубине сибирских руд». Преодолена неграмотность, и прочесть книги «солнца русской поэзии» может каждый соотечественник, а население союзных республик через Пушкина приобщается к лучшим образцам русского языка для «межнационального общения». Почти в таком же виде отпразднуют 150-летие со дня рождения и с «новорусской помпой» — 200-летие.
