. ВаршавяниниздинастииеврейскихмузыкантовпофамилииМелодист, онвнезависимойПольшесочинялмузыкудлякиноиработалворкестресосвоимикузенами, братьямиГолдами. ПесняТоostatnianiedziela — «Последнеевоскресенье» — супершлягер 1935 года, исполняемыйпопулярнымпольскимпевцомМечиславомФоггом. ТекстЗенонаФридвальдаоченьмрачный: пареньпроситбросившуюегодевушкуприйтинапоследнеесвиданиеввоскресенье, апотомсобираетсяналожитьнасебяруки. Песнюназывают «тангосамоубийц». ЗаднимчисломеепосчитаютпредчувствиемвойныинациональнойкатастрофыПольши.
ВСССРмелодияпопадаетчерездвагода. Написаныцелыхтрирусскихтекста, всенесвязанныеспольскиморигиналом. Варианты «Помнишьлетонаюге» и «Листьяпадаютсклена» (первыестрочкиприпева) висториюневойдут. Прославится «Утомленноесолнце» ИосифаАльвека. ЭтомупоэтусловазаказалАлександрЦфасман, главамосковскогоджаз-оркестра. Худрукзнаменитогоколлективапоставилвчужойпеснеприпевнаместозапева, подчеркнулритмиускорилтемп. Получилось «кольцо» — вначалеивконцетосамое «Утомленноесолнце / Нежносморемпрощалось», всередине — единственныйкуплет «Мненемноговзгрустнулось / Безтоски, безпечали». Польскоеповествованиепрото, чтобылоичтобудет, пропалововсе, разливаетсятолькороскошнаяоркестроваямеланхолия. ЦфасманзаписываетэтотномерсосвоимпостояннымвокалистомПавломМихайловым.
«Утомленноесолнце» — образец «упадочности», скоторойлетдесятьбезуспешноборютсясоветскиекритикитанго. Впоследнеевремяонипредупреждаютоновойопасности: «Эстрадныетангофилыперешлинафокстрот». ХотяГлавреперткомзаранееобнадеживал: «Внашейсоциальнойсреде, внашембытудляфокстротанетпредпосылок», моданаэту «танцующуюдегенерацию» вСССРвсежепроникла. Цфасмананераз «прорабатывали» зачуждыйрепертуар, спасалипопулярность, апотомиофициальноеположение — вскоремузыкантаназначатруководителемджаз-оркестраВсесоюзногорадио. В 1937-мЦфасманпишетсвоюлучшуюпесенку-фокстрот «Неудачноесвидание». Танецдоэтогоуженазывали «салоннойимитациейполовогоакта» — может, радидемонстрациисущейневинностисочиненшутливый «сюжет-дуэт» насловаБорисаТимофеева. Онионадоговорилисьовстрече, норазминулись:
Мыобабыли.
— Яуаптеки!
— Аявкиноискалавас!
Такзначит, завтранатомжеместе
Втотжечас! —
вотивсего-то, обычноеэстрадноелегкомыслие. Пустячоксделаниисполненстакимжизнелюбивымблеском, что, кажется, «Неудачноесвидание» никтониразунеобругал.
ЕжиПетерсбурскомувыпадетнескольколетсоветскойбиографии. СначаломВтороймировойвойныонокажетсявПольшевзонеоккупацииКраснойармии. Став
