Когда ему выдали сахар и мыло,
Он стал добиваться селедок с крупой.
...Типичная пошлость царила
В его голове небольшой.
Особое обеспечение Москвы и Ленинграда контролирует Политбюро. Кремлем ранжированы магазины-распределители союзных и республиканских ведомств и разряды приписанной к ним элиты. Высшая знать, жильцы Дома правительства, могут ежемесячно получить в своем спецгастрономе 4 кг мяса, 4 кг колбасы, 8 кг рыбы, 3 кг сахара, 1 кг кетовой икры, а молочные продукты, овощи, фрукты для них «отпускаются» без ограничений. На Москву, где 2% населения, приходится 20% госпродовольствия. Столице и Ленинграду достается треть промтоваров страны. С этого времени несколько советских поколений будут совершать в два главных мегаполиса паломничества за покупками.
Уровень обеспечения местных руководителей зависит от важности региона и, разумеется, от занимаемого поста. Добротные пайки — у военных и чекистов, а их начальники входят во властную номенклатуру. Деятелей науки и культуры подкармливают только в столицах, и живущему в Тамбовской области «народному академику» Мичурину масло, сыр, конфеты выделяют особо. Учителя и врачи в городах обычно приравнены по карточкам к рабочим первой категории, их коллеги в деревнях — ко второй. Из занятых в сельском хозяйстве более-менее регулярно снабжают специалистов МТС, агрономов, ветеринаров. Колхозникам городские товары поставляют чаще «целевым назначением» — например, сахар за дополнительно сданный лен. Даже лояльные власти активисты пишут жалобы: в сельмагах нет мыла, ниток, соли. Вывозя продукты на рынок, крестьяне предпочитают не продавать их — на одни деньги почти ничего не купишь, — а обменивать на вещи. Туго приходится «лишенцам» — бывшим дворянам, буржуа, священникам. Уцелевшие «представители чуждых классов», помимо гражданских прав, лишены и карточек.
Упразднив торговца-частника, советское государство само стало «коммерсантом», установив, кроме цен, по которым отовариваются карточки, «коммерческие» — в дватри раза выше. По ним продажа свободная. К 1934 году коммерческую торговлю хлебом введут в 746 населенных пунктах, то есть во всех городах и крупных поселках. На ткани, одежду и обувь устанавливают «средне-» и «сильноповышенные» коэффициенты в зависимости от спроса. Зато в распределителях для госаппарата цены даже ниже «карточных» — тот, кто лучше всех снабжается, еще и меньше всех платит. Снабжение определяет ранг столовых, больниц, санаториев, детских садов, дачных поселков, особых вузов вроде совпартшкол и проч. При этой запутанной иерархии допуска к благам процветает черный рынок, дельцы которого могут жить лучше советских вельмож.
