— Да? Разве ты не видишь, что творится вокруг? Людей, которые меняются? — Он развел руки, указывая на людей, проходящих мимо под зонтами. Конечно, ни один из тех, кто подключен к Глазури, не выйдет из дома, не узнав прогноз. Никто не бросил на нас больше одного взгляда.
— Все что я вижу, так это людей, которые вежливы друг с другом. Что в этом плохого? — я вспомнила Алексу и то, как она помогла дедушке в автобусе, и в новостях говорили об уменьшении количества стычек на почве расовой принадлежности. Я хочу верить, что Глазурь делает людей лучше. Я должна в это верить.
— А то, как они все разом прекратили митинг? — спросил Этан. — Как зомби. Не думаешь, что это странно? И что там делал Белый Щит?
— Белый Щит помогал полиции, почему это так странно? В конце концов, это охранная компания, — Этан фыркнул, но я проигнорировала это. — А по поводу того, почему все остановились: они были напуганы. Я тоже испугалась! Я бы тоже остановилась и сдалась, если бы один псих не потащил меня на крышу!
— Значит, мне стоило позволить им подстрелить тебя?
— Да, стоило. Если бы, так поступил, ничего этого не случилось бы.
— О, так это я виноват в том, что ты натворила?
Таблетки еще не начали действовать, и у меня было такое чувство, что голова раскалывается надвое.
— Ты злишься и завидуешь, тому что я скоро подключусь, а ты — нет. И тому, что я с Райаном, — это было худшее, что я могла сказать.
Этан выглядел так, будто получил от меня оплеуху. У него расширились глаза и открылся рот. Он медленно сглотнул, будто сдерживая тошноту.
— Я думал, ты другая, Петри, — сказал он очень тихим голосом, но лучше бы он кричал. — Я ты точно такая же, как и все. Как ты и хотела.
Резким движением он накинул капюшон и ушел прочь, оставив меня мокнуть под дождем в компании одной крысы, с горящим от стыда лицом и пульсирующей головой.
— 14-
Двадцать два часа. Двадцать два часа и двадцать шесть минут. Это были самые длинные часы в моей жизни.
Я промокла насквозь, пока добралась домой.
— Даже не буду ничего спрашивать, — сказала Зизи, когда встретила меня в прихожей. Она кинула мне белое полотенце и сказала, чтобы я заканчивала капать на афганский ковер. Я медленно поднялась по лестнице, скинула одежду, упала на кровать и начала считать.
Сейчас я опять сижу на уроке, у меня остался час и тридцать четыре минуты до подключения, постукиваю ручкой по зубам, как метроном, отсчитывая секунды. Тик-так. Тик-так.
— Можешь прекратить это? — сердито посмотрев на меня, сказал Пол Тэйлор, мой напарник на географии.
