Я включила телевизор.
Две сурового вида дамочки сидели друг напротив друга в хорошо освещенной студии. Они не скрывали обоюдной ненависти. Ведущий сидел между ними и откровенно наслаждался ситуацией.
— Мы победили СПИД, — процедила женщина справа. — Благодаря комбинации лечения для того, чтобы обратить вирус, и обучения для остановки распространения инфекции наши программы достигли успеха.
— Программы вы унаследовали от моего руководства, — отрезала женщина слева. — И если они так успешны, почему вы их закрыли?
— Потому что они больше не нужны. За последние двенадцать месяцев были зафиксированы только 212 новых случаев ВИЧа. Это на 86 процентов меньше чем в прошлом году.
— Но вы закрыли не только клиники для ВИЧ-инфицированных. Также были закрыты клиники по планированию беременности.
— Планированию беременности? Вы хотите сказать — клиники, где делают аборты. Имейте хотя бы совесть называть их тем, чем они являются, — которая, как ни пыталась, не могла усидеть справа.
— Хорошо, — сказала вторая женщина, поправляя юбку. — Клиники, где делают аборты. Только в прошлом годы были закрыты пятнадцать. Не потрудитесь объяснить?
Ведущий поворачивал голову из стороны в сторону, будто наблюдая за игрой в теннис. Ему нравилось.
— Потому что они не нужны. Вы не слушаете, Джессика. — Имя прозвучало как оскорбление. — Наши программы безопасного секса работают и мы гарантируем, что после выборов они продолжат работать.
— Не для тех, кто не достиг возраста…
— Скучно, — я взмахнула пальцем и переключила канал с этого политического пин-понга. Шел боевик, который я смотрела уже, наверное, раз пять, но так и не поняла о чем он.
— Еще скучнее.
Еще один взмах и на экране идут новости.
— ….согласно последним сведениям уровень преступлений на почве расизма постоянно снижается… — успел сказать диктор до того, как я сдалась и выключила телевизор, сжав руку в кулак. Я вытащила из-за спины подушку, закрыла ею лицо и закричала в бархатную поверхность.
Сегодня все шло наперекосяк, начиная провалом на контрольной по географии и заканчивая визитом к Логану. Я подумала о поцелуе Райана, о том, что он мог значить и почему заставил чувствовать себя так странно. Кьяра наверняка знала. Она бы закатила глаза и рассказала мне о своем первом поцелуе и о том, что они зачастую ужасны. Но я не хотела грузить ее этой чепухой. Не тогда, когда она переживает то, что у нее сейчас происходит. Плюс, я не хочу, чтобы кто-то об этом знал. И это было самым странным. Я годами мечтала о Райане, о том, как он мне улыбнется, поцелует и обнимет. А сейчас, когда он это сделал, я хотела бы, чтобы все опять было всего лишь мечтой. Я крепко зажмурилась, пытаясь выкинуть из памяти изображение наклоняющегося ко мне Райана. Я заменила его на школьную фотографию Этана. Попытка найти его тоже провалилась, но по крайней мере я знаю его фамилию.
