— … вот представляешь, — продолжал тем временем говорить неугомонный парень. — И после того, как я выпил всего литр пива и захотел в туалет, этот дегенерат-бармен заявил, что толчок для клиентов сломан, а в свой он не пустит! Вот козлина, да? Опоил, значит, меня сначала этот бес коварный, а потом стал мучить угрозой разрыва мочевого пузыря! А если бы он реально лопнул? Меня прижало прям капитально, будто неделю не ссал! А он, типа, упёрся рогом и ни в какую! Я уже сижу, чую, как плотину прорывать начинает… Ну и выбежал на улицу за угол. Там места не особо было, так что я ткнулся в первый попавшийся закуток, где кошаков поменьше, расстегнул ширинку и начал поливать какую-то стену. Меня ка-а-ак током шибанёт! Из шланга реально дым пошёл, отвечаю! Я думал, что всё, накрылся он, стал жареной колбаской. Ну, я валяюсь, значит, под той стеной, над ухом что-то завывает, гляжу — бармен выбегает. Выпучил свои жабьи глазки на меня, трёхэтажным матом поливает, а я же не слышу ни фига, а в туалет всё ещё хочется! Ну, я и полил его пижонские брюки с ботинками. Так он меня избил и заяву накатал «о нанесении морального и материального вреда»! Ну не урод он, а? Папаш?
Парень замолчал и уставился на Макса в ожидании ответа. Макс этого, конечно не видел, но зато спустя некоторое время ощутил на себе его выжидающий взгляд, поднял голову с кровати и ответил только ради того, чтобы тот от него отстал:
— Согласен.
При этом Макс ответил вполне честно, поскольку он считал, что в данной ситуации бармен просто обязан был пустить его в свой туалет. Разрыв мочевого пузыря — не шутки. Другое дело, что этот парень мог вполне нагородить ему с три короба, выставить себя в лучшем свете, жертвой обстоятельств, а вовсе не их инициатором.
— Во, чёткий мужик! — довольно оскалился парень. — Меня Андрюхой звать, если что. А тебя, слышал, Максом, да? Макс, Макс, Макс… Максим, Максимка, Макселло, во! Будешь Макселлой, ты же не против, да? А то есть у меня уже один знакомый Макс, надо вас как-то различать. Тоже чёткий пацанчик, но он мне денег должен, падла, целый месяц не отдаёт.
— Андрей, — Макс подал голос.
— Не-не-не, — тут же запротестовал тот. — Только не Андрей, так меня батя называл! Скотина редкостная! Он бил меня часто в детстве ни за что, а потом и вовсе ушёл в магаз за сигаретами, когда мне было четырнадцать. Видать, до сих пор их где-то ищет, я его с тех пор не видел, ну и хрен с ним, без него проще. Зови меня Андрюхой! Но только не Дроном и не Андроном, ненавижу этих жестянок! И не Эндрю, а то звучит так, будто я из этих… ну ты понял.
