— Салага! Живо в машину, мы ещё можем успеть!
Дима послушно отворил дверцу автомобиля со своей стороны и успел сесть внутрь прежде, чем к ним подбежали представители прессы, но вот его будущий напарник оказался не таким расторопным. Хотя, быть может, он так поступил специально, чтобы в одиночку во всём разобраться.
Едва Дима захлопнул свою дверь и сел уже на ставшее привычным ему заднее сидение, как мимо него проскочил оператор, за которым вслед пролетел довольно тяжёлый жестяной шар размером с дыню робота-фотокамеры. При этом робот повернулся вокруг своей оси, намереваясь запечатлеть Диму, но опоздал на какую-то долю секунды — Дима успел нажать на кнопку включения тонировки стекла. Робот разочарованно мигнул вспышкой, но не задержался и полетел дальше.
А там, за стеклом, снаружи, Макс замер в позе, подозрительно напоминавшей Диме боевую стойку. Словно бы ворчливый майор готовился к самому настоящему нападению, раз уж его поймали, и он не успел спрятаться в служебном автомобиле. Прямо перед ним стояла девушка с длинными светлыми волосами. На её бежевом длинном плаще в районе груди была прикреплена пластиковая карта, высвечивающая небольшую голограмму с изображением синего глобуса, по экватору которого крупными красными буквами бежала надпись «Пресса». Дима невольно засмотрелся на девушку, изучая её овальное лицо с гладкими чертами — это лицо буквально светилось жаждой узнать абсолютно всё. И, конечно же, рассказать об этом в своём репортаже.
— Кто это? — спросил он, продолжая вглядываться в её лицо.
— Репортёрша? — переспросила Настя с переднего сидения. — Алёна Долговязова, «ЛибреПресс». Хватит пялиться, у неё на лице голограмма!
— Что? — удивился Дима и сообразил, что именно это и привлекало его в её лице.
Слишком оно правильное было, таких не бывает у людей. Во всяком случае, у тех, кто не балуется пластическими операциями.
— Голограмма, — повторила Настя. — Ты что, она же репортёр, её лицо видит ежедневно весь этот район, а это — почти полтора миллиона человек! Её лицо и должно быть идеальным. Проектор, кстати, спрятан у неё в воротнике плаща, если что.
— Откуда ты знаешь?
Дмитрий снял с себя оцепенение и посмотрел на картину в целом. По другую сторону стекла Макс по-прежнему стоял в боевой стойке, но, правда, демонстративно-расслабленно положив левую руку на крышу автомобиля. Репортёр его о чём-то спрашивала, не стесняясь демонстрировать яркие эмоции вроде откровенного любопытства или притворного страха из-за произошедшего рядом преступления. Макс отвечал с большими паузами, словно контуженный, неохотно, всё время прищуривался в приступе подозрения, отчего его лицо, и без того выглядевшее лет на десять старше положенного, ещё больше прорезалось морщинами, в особенности в уголках глаз и на переносице. Оператор серой мышкой незаметно мелькал где-то в стороне, то появляясь в поле зрения, то тут же пропадая, словно профессиональный разведчик-диверсант — старался не попадаться в объектив летавшего повсюду его же шарообразного робота. Сам робот вертелся вокруг беседующей парочки, освещая их своим прожектором с разных ракурсов, делая снимки и иногда ещё и ведя запись.
