Великий магистр ордена тамплиеров Гийом де Боже, подошёл к узкой бойнице замка, выходящей на генуэзский квартал, и посмотрел вниз, на пожары и бесчинствующую толпу наёмников на улицах.
– Генуэзцы!.. Суки!.. Я бы этих тварей, и сам бы распял! Повесил бы всех, этих скотов!
Маршал ордена Пьер де Севри, подошёл к магистру и прошептал:
– Венецианцы, тоже начали переговоры с султаном Египта!
– Суки! – зло выхаркал Гийом де Боже.
Понятно, что теперь, после предательства Генуи и Венеции, заключивших торговые договоры с Египтом, султан Калаун аль-Мансур не нуждается более в Акре, как в торговом мосту между Востоком и Западом. Теперь следует, со дня на день, ожидать нападения египтян на город.
Без доклада вошёл молодой Гуго де Пейро, доверенное лицо, племянник старого друга и соратника Эмбера де Пейро, генерального надсмотрщика Ордена в Англии и Франции.
– Господин, к Вам пришли патриарх Иерусалимский Николай (Николай Анапс – носил титул патриарха Иерусалимского в 1288–1291 гг), Великий магистр Жан де Вильер (Жан де Вильер, Жан де Вилье – Великий магистр ордена госпитальеров в 1284/1285-1294 гг) и Пьеро Мастелли, глава венецианской общины города.
Гийом де Боже поморщился, жёлчь и горькая слюна переполнила его горло, и он зло сплюнул. Иерусалим уже более как 100 лет был потерян (Войска султана Египта Салах ад-Дина заняли Иерусалим в 1187 г ), с орденом госпитальеров их разделяла давняя вражда (Которая очень часто переходила в открытую войну), а отношение к продажным венецианцам, молящимся лишь прибыли и золоту…
Великий магистр тамплиеров снова сплюнул.
– Чего они хотят?
– Возмущаются, требуют прекратить бесчинства и грабежи на улицах, от которых страдают честные люди, – с усмешкой ответил Гуго де Пейро.
Великий магистр устало сел в кресло.
– Пригласи одного Жана де Вильера. Остальных, гони прочь.
Патриарх Николай Анапс надул губы, но за последние годы он так привык к обидам и унижениям, что не говоря ни слова, развернулся и пошёл прочь. Совсем другое дело, этот венецианский купчик Пьеро Мастелли, который кричал, ругался, рвался на приём к Великому магистру, но был толчками выставлен стражей из Тампля.
Звеня шпорами, в зал вошёл Жан де Вильер.
Эти двое, старые и опытные, много чего пережившие и испытавшие в жизни, долго глядели в глаза друг другу, понимая всё без слов – нападение на Акру, одного из последних оплотов христианства на Востоке, не за горами.
– Надо послать за помощью… Обратиться ко всем государям Европы. Ведь это, общее дело всех христиан! – первым нарушил молчание Жан де Вильер, сам зная, что его слова бесполезны. Но надежда ещё жила, ещё не умерла в его душе.
