— Из такого, откуда ты не выбралась. Они инсценировали наши смерти, Бекка. Поэтому мы больше не существуем. Мы мертвы. И как ты думаешь, почему им пришло в голову сделать нечто подобное?
— Я не знаю. Кажется, нас никуда не отпустят?
— Ты чертовски права. Хотелось бы мне знать, к чему, черт подери, они готовят нас. Все эти тренировки, похоже, что мы собираемся участвовать в боях. Зачем им нужно знать, что мы будем физически готовы к этому?
— Ну ладно. Леди, внимание! Мне нужно, что бы все обратили на меня свое внимание, я ясно выразился? Это не тот тип собраний, где я собираюсь стоять, отвечая на целую кучу вопросов. Не заставляйте меня повторять, я это ненавижу. Всем ясно?
Алесия и я мгновенно подняли наши глаза, я нервно, а Алесия раздраженно. Ее глаза сузились, сосредоточившись полностью на человеке, который только что вошел в комнату отдыха. На нем была какая-то военная форма, но что-то в его движениях заставило меня подумать, что это не было его привычной одеждой. Мне показалось, что он больше похож на парня, который считает, что в форме у него больше полномочий. Для меня он выглядел как-то неловко, но когда я оглядела комнату, заметила, что некоторые из девушек — в том числе ранее авторитетная Кристин — выглядели довольно испуганными. Может из-за того, что никто из нас и понятия не имел, что происходит. Даже Алесия, героически сражавшаяся за информацию, не знала, что здесь происходит. Все внимание было обращено к новому субъекту, и то, что мы собирались узнать, изменит наши жизни навсегда.
— Ладно. Хорошо. Просто отлично. Это именно то, что я хотел увидеть. Полную сосредоточенность. Итак! Я предполагаю, что некоторые из вас, возможно, все из вас, гадали, почему вас доставили сюда. Сейчас вы узнаете причину всего этого. Вы здесь для того, чтобы сослужить великую службу своей стране. Может кто-то из вас уже делал нечто подобное?
Он сделал паузу, оглядывая комнату, посматривая, хватит ли кому-нибудь достаточно храбрости, чтобы поднять руку и утверждать, собственно говоря, о своей «службе». Но мы все хранили тишину. Единственными звуками в комнате было наше дыхание и шум, постоянно работающих люминесцентных ламп над головой, свет, который горит двадцать четыре часа в сутки. Вполне уверена, что пауза была только для большего эффекта, но я также была рада, что никто не заговорил. У меня было предчувствие, что этого парня бы не позабавило произошедшее. Этот парень не хочет нас услышать. И на самом деле не нужно иметь семи пядей во лбу, чтобы понять это. Все было написано на его обветренном лице. Он хотел войти, сделать свое грязное дельце и нахер свалить отсюда.
