В момент, когда ей оставалось пару шагов, он смекнул, что лавочка уже промокла, и бессознательно достал из внешнего кармана рюкзака тот самый пакет-гараж, родом из известного супермаркета, постелил его чистой стороною и даже заботливо разгладил. На всякий случай, наверное.
— Благодарю.
Сказала она и присела. При всей очевидной неизбежности этого варианта, он всё равно был удивлён и как-то даже напуган. А теперь предстояло сделать усилие:
— Не за что.
Получилось сказать как-то надломано и тихо при всём желании, потому что он ничего не произносил вслух уже несколько дней.
— Ждёшь кого-то?
— Нет.
Ни разу в жизни не доводилось ему так вот, внезапно, на улице, с феминою общаться. Её глаза изучали его, как ничьи и никогда. Попадать под них было как-то неловко внутренне, и это сильно засмущало бы его ещё когда-нибудь раньше, но не сейчас. Откалибровав холодный и беспристрастный взгляд, он тоже пригляделся к ней. Сказать, что красивая – ничего не сказать. Изящно худое, почти что фарфоровое личико с большими подведёнными глазками, мягкими скулами, тонкими бровками и носиком; с идеальными губами – ни слишком припухшими, ни тонкими, смыкающимися в снисходительную улыбку, образующую с этими глазами, чаще всего, любопытствующее выражение лица. Она была ниже его примерно на голову (его же рост составлял 175 сантиметров); под одеянием угадывалось кукольное телосложение. Покоряющее очарование. Заметив тень смущения, он сложил ладони и учтиво поклонился в знак приветствия, словно японец. Она просияла:
— Да, привет... Я не помешала?
— Нет... Да я, — осмотрелся он, — и не занят ничем.
— А похоже было, что ты медитируешь. Я увидела издалека, и подумала, что как-то это странно.
— Ну да, кто же будет всерьёз здесь среди улицы медитировать? — голос явственно оживал. Не, я только придуриваюсь так, на самом деле. Культурно отдыхаю.
— Забавно! Я Света.
Ему захотелось сказать, что он Беспросветный, но мог бы получиться обидный каламбурчик. И тут он завис, не зная, как себя назвать; и хоть созерцал сейчас в непосредственной близости невозможно прекрасную собеседницу, всё ещё не понимал, нужно ли с ней разговаривать, и если да, то зачем? Она выцелила его взгляд и лёгким кивком намекнула, что всё ещё ждёт ответа. Он это понял, и шевеля губами попытался что-то поведать, но безуспешно – пришлось виновато улыбнуться и увести глаза. Вот уж не ожидал он, что будет так просто застигнут врасплох даже не озвученным вопросом о имени. В данный момент ему нравилось имя "Ничто", но тогда пришлось бы объяснять его значение. Она вопросительно подняла бровь:
