Я, однако, созерцал форму мужчины не более десятка секунд, а потом с тем же интересом оглядел его высокую, крепкую фигуру, имеющую мощный костяк и широкую грудную клетку. Вместе с тем его короткие конечности в сравнение с туловищем, толстая шея и круглое лицо с плавными формами, где скулы смотрелись не только выступающими, но и самой широкой его частью, придавали в целом этому молодому военному какую-то мягкость, нежность, а может только юность. Очевидно, у него была такой же мягкой мускулатура, не так как у Беловука проступающая сквозь ткань одежды, а желтоватый оттенок белой кожи и вовсе провоцировал во мне желание назвать его «салага», точнее даже «желторотик». Однако его круглой формы с темно-карими радужками глаза (и идентичной розовой склерой), сросшиеся в одну линию густые темно-русые брови, и такого же цвета загнутые ресницы, узкий с заостренным кончиком нос и полные губы, чьи уголки были вскинуты вверх, словно в постоянной улыбке, придавали ему очарования. А наползшие верхние веки на середину глаз, точно он собирался заснуть или просто поленился прикрыть их до конца, усиливали его притягательность для женского пола или только выдавали в нем «казанову», «дон жуана».
— Я спрашиваю, — вновь заговорил мужчина, и, протянув руку, придержал меня под локоть, потому как тело Виклины чуть сильнее качнулось от волнения. — Автомат опять не работает? — его голос очень насыщенного звучания с какими-то драматическими нотками был наполнен такой мягкостью, словно жаждущей смутить, обаять, прельстить мою Лину. Благо, что я сейчас находился в ней и совсем не реагировал на его манеры обольстителя. Потому выудив из его лап локоть Виклины, я сделал небольшой шаг назад, так сказать, увеличивая дистанцию между мной и им.
— Да, что-то не пойму, где тут монетоприемник, — пояснил я свои действия и туго выдохнул, тем самым снимая волнение и слегка проветривая рот, который и впрямь, охваченный жаждой, требовал водички.
— Монетоприемник, — повторил военный и гулко засмеялся, походу сочтя сказанное мною за шутку. — Сейчас проверим, — добавил он, мгновенно оборвав свой смех, приметив недовольство на лице Лины, и подумав, что задел меня собственным весельем.
Он теперь шагнул вперед, и, поравнявшись со мной, повернулся к автомату, очень даже шустро оглядев его сверху вниз, точно проверяя на работоспособность.
— Вроде бы в рабочем состоянии, — с мягкостью и без драматизма в голосе протянул военный, да совсем чуть-чуть развернул голову так, чтобы было видно мое лицо, вернее лицо Лины. — Вчера, однако, автомат не работал. А вы будете пить с сироп или чистую воду.
