«Вот, блин! достал! и как только Лина его терпит?! Он же своим пыхтением вынес у меня весь мозг или только нейронные связи в нем», — подумал я про себя, а вслух ничего не стал говорить, осознав, что с ним бесполезно спорить, как и вообще, походу, беседовать. Оно как и без того чувствовал вину за ранее выскочившее из моего рта, перед тем кто не по собственной воле уступил мне свое тело. И еще я подумал, что, вероятно, Виклина учится в консерватории или подобном высшем учебном заведении и из слов деда собирается стать музыкантом или композитором.
Я не откликался, несмотря на косые взгляды Горясера еще и потому что удивлялся, каким образом мог переместиться в Лину. Талантливую, красивую, добрую и умную девушку. Я такой бездарный, тупой, хамовитый лузер, который никогда не пел, не музицировал, не читал, не задумывался, не мечтал. И уж, конечно, никогда не был идеалистом. Точно, обладая полной противоположностью качеств, тем и сумел к ней притянуться, подобно двум частицам разноименных зарядов, дня — ночи, инь — янь. Отличаясь от Линочки, и, одновременно, не в состоянии теперь находится вне ее притягательности.
Пока Горясер продолжал наставлять Лину или меня (хотя в моем отношении это было бесполезно) пейзаж за окном машины вновь изменился, перейдя в луговые, дикие пространства земли (никак не используемые), а впереди показался город, с высокими и мощными, проходящими по его рубежу, трубами теплоэлектроцентрали, выпускающими из собственных внутренностей клубистые, голубоватые пары. Возле труб ТЭЦ находились пяти-, шестиэтажные кирпичные и бетонные здания, представляющие из себя какие-то комплексы заводской и фабричной промышленности. Автомобиль, в котором мы находились, чуть сбросил скорость, поэтому хорошо удалось рассмотреть, когда он съезжал с возвышенности на более равнинную местность, что комплексы занимают приличную территорию, расходясь не только вдоль пространства, но и поперек него. А белые, ровные крыши зданий и вовсе создавали видимость огромного промышленного комплекса, словно сам город предназначался не столько для жизни, сколько выполнял роль производственно-хозяйственного сосредоточия. Черное переливающееся полотно дороги, по которому двигался маглев, приметно повернуло влево (а может это только наша трасса вправо) и вошла в широкий разрыв между зданиями, потерявшись в них.
Как только наша машина сбросила скорость, в салонное зеркало заднего вида расположенное под потолком машины над лобовым стеклом, я увидел появившиеся и мгновенно сблизившиеся с нами транспортные средства, двигающиеся друг за другом.
