Темник, остановившись в нескольких шагах от белого полкана, чуть зримо поклонилси тому, и тадыкась Борила не вожидая повелений и чуя, шо чичас уся сурьёзность в спасении беросов ложитьси на егось плечи, поспешно спрыгнул со спины Рама. Обойдя темника, мальчик встал супротив белого и на малеша застыл. Светозарность, парящая у евонтом месте, изливающаяся от полыхающих у провале огненных рек давала прекрасну возможность мальцу разглядеть усех полканов, аки их старшого, так и иных, поместившихся поправу сторону у рядье и тяперича надменно глазеющих на него. Оглянувшись назад, мальчуган увидал подъехавших воинов-полканов, и спешивающихся с них беросов, да ужотко смелее посотрев на белого, маленько кивнув, в дань почтения, главой, звонко молвил:
— Здрав буде, старчий из полканов… не ведаю, ей-ей, как тобе величать.
— Меня следует величать урвара Кера, — сиплым с отдышкой гласом ответил полкан, точно пред у тем говорком прытко пробёг значительно ра-стояние (слово у речи беросов, наново ведущее начало от имени Асура Ра да поясняющее длину, промежуток меже чем-нить). — Я тут один из старейших урвар града Таранца, а посему отрок…
— Борил, — торопливо кликнул свово имечко мальчишечка и враз смутившись, зарделси, смекнув, чё урваре не понравилось, шо вон говариваеть с ним на равных, оттогось и губы его сменили выражение с презрительное на сёрдито, натянувшись будто пряма, крепка ужа.
— Так вот отрок Борил ф… р… р, — продолжил каляканья усё тем же недовольным голосом Кера и кажись не двигаючи устами, вжесь так гневилси. — Думается мне ты слишком юн, чтоб начинать разговор со мной, а потому…
Обаче урваре не удалось догутарить желанное, а Борюше вызнать у ту реченьку. Оно, як подошедший сзади к мальчику Гордыня, придержавший свову поступь справа от него да явно задетый таким неприветливым приёмом, сурово сказал, и у гласе евось затенькало, словно натянута тетива лука, негодование:
— Ужось ежели нашему Борюше есть, шо тобе гутарить Кера, так пущай он то молвит… И годки евойны туто-ва ни при чём. А вам коль надоть Кера, шоб мы, беросы, головы свои пред вами гнули, так таковому не бывать. Оно як кланетси мы не любим, эвонто ны сице Вышня научил, як балякаетси наш отец и Бог. Вышня сам николиже главы ни пред кем, ни клонил, тому и нас учил. Усе мы значить детки Асуров… не токась вы — полканы, но и мы — беросы.
— Турут, — произнёс урвара и полыхнул у сторону Гордыни, словно чорными глазьми у коих яро вспыхнуло ответное возмущение.
