Несмолкающее щебетание птиц, по мере подъёма выспрь то деялось оглушительней, то наоборот вроде как стихало, а кадыличи упереди стало проглядывать последнее рядье деревов, невысоких вышень, певуны и вовсе утихли… Да и самих их вжесь больче не зрелось у поднебесье, васнь тама, выше по склону горы, летать им було не позволительно. А пред Красом и Борилкой предстала живописная зекрая полстина трав с разбросанными по ней цветами. У те самы, цветики располагались чудными такими однородными полосами. По первому махонистой полосой проходили нежно-голубые рядья купавок, оные ищё кличуть звончики, синельки аль голубки с изящно склонёнными пятилепестковыми венчиками густо укрывающими оземь так чё и самой зелени не зрилось. Про евонтов любый беросами цвет который растёть у еланях, кулигах, по брежинам рек, да у тенистых оврагах ходить много усяких поверей, водно из таковых, чё у ночь на Купалу можно услыхать вельми чарующий перьзвон купавок, дарующий радость на увесь год. Следом, за рядьями звончиков, стелилась полоса белоцвета. У то ужотко гляделись паче высокими, чем синельки, цветы овые из них доходили Бореньке до стана, и нежно касались его сыромятного пояса своими крупными, почти у длань ширшиной головками. Их, важные, жёлтые корзинки венчали долгие белые язычковые лепестки. Средь эвонтих мамаев цветов прятались иноредь и сувсем махунечкие солнечники с ноготок не больче, пузато выпирающие уперёдь смаглыми корзинками, будто выказывая их Асуру Ра. А за рядьями белоцвета зачинались чреда васильков, да токась у то были не просто синие цветы али голубы як те каковые росли на просторах пожней и еланей бероских… у то смотрелись цветы до зела дивной раскраски. Такового ядрённо— кумачного цвета, насыщенного и лучистого, поразившего, своей яркостью, робят вступивших у полосу, отчавось сразу же зарябило у их очах. Васильки промаж того, точно задавали какой чудной пляс. Маленько склоняючи свои тонки стебельки вони едва касались друг друга соцветиями, засим трепетали нежными едва выглядывающими ветоньками, которые держали ащё зеленоватый, нераскрывшийся цвет. Робяты узрев то чудно колебание цветов обмерли от вудивления на месте, и начали озиратьси, оно як им почудилось ктой-то невидимой рукой провёл свёрху по у тем цветикам, принудив их кивать им. А посем нежданно подле ног парня ищё неприлёгший рядь цвета резво заколыхалси, на чуть-чуть вони прильнули к землице-матушке, да у том не был повинен зачурованный меч, и сиг опосля также шибко испрямилися… Нанова дрогнули, и туто-ва ж послышалси со усех сторон разом тихий, дребезжащий смех, вроде как ктой-то подтрунивал над замершими робятами. Крас торопливо направил меч впредь и описав евойным остриём окрестъ собе полукруг, негромко молвил Бориле, стоящему прямо за ним:
