— Катрин Фаре де Шнур, — представилась, краснея до кончиков ушей. Не привыкла лгать. Но не могла же я, в самом деле, рассказать ему о себе всю правду. Бюсси бы точно счел меня умалишенной.
— Госпожа Катрин, вы можете располагать мной в своих бедах… Реми говорил, что вы испытываете сильные финансовые затруднения… Моя дружба состоит из трех вещей — кошелек, шпага и жизнь — все это принадлежит вам с того момента, как вы помогли мне.
— Господин Бюсси, я признательна вам за ваши слова, но не могу принять такой щедрый подарок. Ваша жизнь — принадлежит только вам, и я не могу и не хочу ею распоряжаться, но…дружба — это ценный дар, которым обладают далеко не многие.
Его я, пожалуй, приму. Что же касается слов господина Реми, то тут он искренне ошибся, мне не нужны чужие деньги и опека, у меня есть все, чтобы вести достойную жизнь.
— Простите, госпожа де Шнур, если ненароком нанес вам оскорбление. Но …расскажите хоть немного о себе. Я искал вас, но так и не нашел. Мне даже грезилось, что все увиденное в тот день было сном. Если бы не ле Одуэн, клянусь, я бы сошел с ума, продолжая поиски прекрасной незнакомки…
— Так все-таки он не сдержал своего обещания?
— Что вы, вовсе нет! Но он всегда был рядом и помогал разыскивать девушку-стрекозу.
— Стрекозу?
— Да. Я запомнил золотую стрекозу и ваши зеленые, полные слез глаза…
— Вот эти? — я откинула вуаль и посмотрела с вызовом в его темные, словно омут очи. Теперь пришла его очередь удивляться.
— Вы? Та самая девушка, которая бросилась под ноги к моему скакуну, чтобы спасти серого зверя чем-то очень напоминающего крысу?
— Да, я. А Роки — это действительно ручной крыс, вы угадали.
— Катрин — вы самая необычная девушка из всех, что я, когда-либо встречал в своей жизни, — он рассмеялся. А я вдруг поняла, что по-настоящему пропала с головой.
«Катька! Что ты делаешь?» — кричала совесть, но я запнула её подальше и просто наслаждалась моментом общения с красивым молодым человеком. Ну и что, что мы живем слишком далеко друг от друга и между нами протянулись столетия, сейчас это обстоятельство не имело для меня никакого значения. Все в прошлом или будущем, теперь же было настоящее, во всяком случае, очень хотелось в это верить.
Я желала быть с этим человеком — дышать с ним одним воздухом, говорить о глупостях, слушать этот редкий, бархатистый голос, чувствовать его сильное плечо рядом.
Эх, почему в мое время мужчины скрывают свою силу, волю, любовь под тысячей замков? Нам же приходится только угадывать их намерения. Часто мы ошибаемся, принимая за искренние чувства лишь их тень. Вот тогда и становится горше всего от разочарования, разводов, драм…, потому что сами виноваты: не поняли, не разглядели, ошиблись.
