- Выпусти его изо рта, побыстрее...
Я тотчас исполнила приказ. Оливье резко подтянул меня к себе, оказавшись сверху, и довольно резко вошёл в меня, заставив вскрикнуть. Сделав пару выпадов вперёд, он закрыл глаза, и, застонав излился в меня.
– Некоторые кавалеры заставляют дам во время процесса глотать семя, либо извергают его на грудь или лицо женщины. Я же предпочитаю оставлять его там, где оно и должно находиться – в лоне. Особенно если делаю это с законной супругой.
Я скривилась, представив, как это можно проглотить.
– Как можно заставлять потреблять это даму? Это же мерзко!
– Ну, некоторые женщины наоборот находят это хм... привлекательным. Но, опять-таки, не всегда вкус сей жидкости может прийтись по душе чаровнице. А смотреть, как вы оплюёте всю постель моим семенем, я, право, не хочу.
– Если вы меня заставите такое глотать, то можете вообще забыть об этом развратном действии, – фыркнула я на это.
– Ну, моя прекрасная нимфа, мне же было приятно. Вы не представляете какие ощущения нахлынули на меня, пока ваш прекрасный ротик работал так, как, в принципе, и должен в супружеской спальне, вместо пустой болтовни, – он поцеловал меня в щёку.
– Знаете, та жизнь в Париже, видимо, развратила вас, – задумчиво проговорила я.
– Моя наивная инфанта, этим занимаются все и везде. Сей процесс так же популярен, как и наша первая поза в брачную ночь, – он улыбнулся и привлёк меня к себе, – Знаете уже довольно поздно, предлагаю погрузиться в царство Морфея.
Я согласилась на его предложение. Одев рубаху, я легла подле него, прижавшись к мужской груди. Постепенно мир вокруг меня таял. Я беспечно погружалась в тихий мир грёз, чувствуя, как сильные руки гладят мои волосы.
====== Глава 8.2 Сон и реальность ======
Сон, который приснился мне, был странным и пугающим. В нём я несла корзинку с младенцем, взбираясь в гору. Я шла, спотыкаясь, по дорожке, окутанной туманом. Внезапно я оказалась возле обрыва. Чьи-то сильные руки в это время обхватили меня, я ощутила дыхание на своей шее. Расслабившись от ощущения защищенности, я не заметила, как эти же руки слегка толкнули меня в спину. Толчок был не сильным, но я тут же полетела с обрыва в пропасть. Прижимая ребёнка к груди, я кричала, и слышала сверху злорадный женский хохот. Острые камни торчали как колья. Я и дитя стремительно приближались к ним. Вдруг на одном из выступов появился силуэт в рясе. Его руки ухватили меня.
– Я не удержу обоих, – с сожалением проговорил он, – Вы или младенец?
Не мешкая, я протянула ему корзину.
– Нет, дорогая. Вы важнее, чем то, что и ребёнком не является, – указал он мне на пелёнки, с лежавшим в них окровавленным комком из зловонных ошмётков плоти, над которым суетно вились мухи. Подтащив меня к себе, человек взял корзину, и швырнул её в пропасть.
– Нет, нет!!! Там же ребёнок, там же мой ребёнок! – кричала я, ощущая вкус горечи и отчаяния, ломаемая сильной болью во всём теле.
– Беду нельзя предотвратить, но можно попытаться с ней справиться, – произнёс силуэт в рясе, и резко втащил меня в пещеру в скале.
Зловещая, непроглядная тьма поглотила нас, заставив меня закричать ещё громче.
– Что с вами?! Вы вопите на всё крыло! – нагнулся надо мной граф, пытаясь меня разбудить.
– Ребёнок… погиб ребёнок! – прошептала я, часто заморгав.
