Проснулась я от того, что кто-то теребил меня за плечо, причём, довольно усиленно.
– Анна, очнитесь, я и так дал вам возможность немного отдохнуть, но эту ночь нам нельзя долго спать, – голос Оливье был настойчив.
Спросонья я протёрла глаза и в недоумении посмотрела на него.
- Что ещё можно делать ночью, как не спать?
- Например, исполнять супружеский долг, – просто ответил он.
Тут я заметила, что на Оливье был чёрный бархатный халат, под которым виделась тонкая сорочка.
- Раздевайтесь, – скомандовал он.
Теперь уже до меня стало медленно доходить, чего он хотел. Это осознание нагнало страх. Страх, который передался мне, благодаря отрывочным рассказам заплаканных невест, которые на следующий день жаловались своей родне на что-то грубое и болезненное. Я вспомнила пару свадеб, где я была ещё в довольно юном возрасте, и эти подслушанные разговоры. Непроизвольно я резко отпрянула от него.
- Да что же такое, Анна… Прекратите, уверяю вас, это не так страшно! Давайте, не забивайтесь в угол кровати, а идите ко мне, – Оливье поманил меня к себе.
Я испуганно смотрела на него, прижавшись к спинке кровати.
– Ну, откуда этот глупый страх? Вы же столько ночей провели рядом со мной, рассказывая свой милый лепет, – он протянул руку и стал поглаживать мою ногу. – Ваше тело отвечало с самого первого раза на мои позывы, откуда этот неуместный ужас?
- Я слышала, это болезненно и неприятно, – ответила я дрогнувшим голосом.
- Что за чушь?! Это довольно приятное действие. Вам понравится. Насчёт болезненности – уверяю вас, боль только вначале. И то небольшая. Как от ничтожного пореза ладони, – заверил он меня.
Внезапно он схватил меня за ногу и подтянул к себе. Я оказалась лежащей возле него. Оливье быстро встал на колени рядом и начал стаскивать с себя одежду.
- Послушайте, давайте это отложим? Я не готова, – я попыталась отползти.
Но теперь он довольно бесцеремонно и быстро вернул меня на место.
- Вы в своём уме? Эта ночь для того, чтобы я вступил в свои права полностью. Не вижу уважительной причины откладывать – вы в добром здравии, в сознании, так что давайте снимайте с себя рубашку и панталоны, а отползёте снова – я вас привяжу к кровати. Вот тогда это будет так, как в тех сплетнях, что вы наслушались – грубо, больно и долго.
Я вздохнула, не поднимая одеяла, стащила с себя панталоны, но полностью оголиться я не могла, стыд и застенчивость сковали руки. Граф, видимо, понял это. Он сам резко дёрнул на себя тонкую ткань, и я услышала её треск – он просто разорвал её по шву и стащил остатки с меня. Я попыталась прикрыть грудь руками, но он развёл их.
