— Я предатель! Я дважды предатель!
— Нет, — Рей ударила в самое уязвимое место обнаженной души. — Ты хуже любого предателя. Ты отцеубийца.
Ей казалось, что вот сейчас он точно вызверится и бросится на нее, но с этими словами в нем словно что-то потухло. Он притянул к себе свою сумку и, немного пошарив в ней, извлек на свет — Рей не могла поверить своим глазам — в его руке был световой меч Энакина Скайуокера.
— Он у тебя, — выдохнула она.
Это многое меняло. Но он не собирался его использовать. Он протягивал его ей, и она поспешила принять оружие.
— А как…? — Рей терялась в догадках, ведь она могла поклясться, что он был безоружен.
— Я спрятал его среди камней у капсулы, еще когда был там один, а когда мы уходили, подобрал и переложил в сумку. — Он кивнул ей на меч. — Давай.
— Что?!
— Сделай что должна. Я провалился, проиграл. Я уже никогда не совершу ничего великого. Я всего лишь звездная пыль, у меня нет шанса ни на один из путей. Я жил иллюзиями, что я что-то большее, чем есть на самом деле. И с этой мыслью я разрушал все, что могло меня отрезвить. Убивал и пытал, заглушая сомнения. Сжег все мосты до единого, — в его глазах заблестели слезы. — Я… я убил собственного отца.
Он уронил черноволосую голову на руки, сложенные на коленях, и издал стон похожий на крик раненого животного.
Несмотря на все свое отвращение к Рену, Рей действительно казалось, что она наблюдает за горем ребенка, потерявшего родителя. Удивительное случилось с ней в то мгновение, ей стало по-настоящему его жалко. Она прицепила меч на пояс.
— Не мне тебя судить. У меня множество причин тебя ненавидеть, но судить тебя я не хочу.
Он поднял на нее воспаленные глаза. Наверное, впервые Рей увидела за всем его обликом человека.
— Я буду дежурить первой, — она отошла от костра и расположилась у выхода так, чтобы обозревать подходы к пещере. — Очень прошу тебя выспаться перед своим дежурством.
Но Рен продолжал сидеть у костра.
— Я бы никогда тебя не убил.
Рей обернулась на его слова, но была сбита с ног длинными мохнатыми лапами с крючковидными когтями. С наружного выступа пещеры на нее опускалось огромное раздутое брюхо, острые жвала и сосредоточие множества лап.
